ПОСЛЕДНЯЯ ОБОЙМА
Шрифт:
– Ну, раз вы сами с усами, то и выкручиваться вам придется самостоятельно, - сделала вывод Анна.
– Так что думайте
сейчас не о Гиви, а о том, как вам остаться в живых.
– Хорошо, - торопится младший. Напарник что-то шипит ему в ухо, явно неодобрительно.
– А ты помолчи, балда, - ведет стволом Анна.
– Сейчас наступил момент, когда надо думать о себе. Ты ему сейчас шептал:
«Гиви нас кончит». Может быть... Но если я не услышу то, что мне нужно, я вас убью прямо сейчас.
– Они поняли, - сказал я.
– Неглупые ребята... Где сейчас Гиви, пацаны?
– Откуда я знаю?!
– быстро откликнулся старший. Пожалуй, даже слишком быстро. Он и сам понял это, тут же
попытавшись объясниться: - Гиви большой человек, где хочет, там и ходит... А мы кто? Так, подай-принеси... Вот послали на
дело, а что, зачем, почему - не сказали.
– Ага, - закивал младший.
– Вы должны были взять здесь человека, - напомнил я.
– И привезти для разговора с Гиви. Куда вы должны были его
привезти?
– Он нам позвонит, - выпалил старший.
– Позвонит и скажет. А сейчас мы не знаем.
– Все ты знаешь, сволочь...
– недобро произнесла Анна.
– Откуда?
– изумленно спросил старший.
– Откуда я могу знать?
Анна посмотрела поверх стриженых голов. Наши взгляды встретились, и я увидел холодную решимость в ее глазах.
– Не знаешь?
– спросила Анна, уперев ствол в голову старшему.
– Нет, - замотал тот головой, глухо щелкнуло, и тело, утратив равновесие, повалилось. С глухим стуком простреленная
голова встретилась с полом.
Младший завопил, метнулся в сторону, пополз в угол, прижался к стене, как будто она могла расступиться и скрыть его.
– Не ори, - устало произнесла Анна, подбирая с пола горячую гильзу и аккуратно проталкивая ее в кармашек джинсов. Тот
самый, справа. Некоторые мужчины носят там ключи, некоторые - презервативы. Анна хранила там использованные гильзы.
– Ты уверена, что...
– начал было я, но мне было коротко сказано:
– Заткнись.
Анна присела на корточки рядом со вторым парнем. Тот был бледен как полотно. Только две капли чужой крови краснели
на его щеке. Анна обняла парня за плечи одной рукой и приставила ствол пистолета под подбородок - другой.
– Вот и все...
– тихо проговорила она.
– Жить или умереть. Сказать или промолчать. Игры кончились, мальчик. Теперь все
будет всерьез...
– Не убивайте меня!
– простонал парень.
– Тетенька, не убивайте меня... Пожалуйста, очень вас прошу!
– Он свободной
рукой закрывал лицо, словно это могло его спасти.
– Мне придется тебя убить, - сказала Анна.
– Я на работе.
– Я не хочу... У меня мать дома осталась, сестра... Не убивайте меня!
– Ты еще и кормилец?
– как бы сочувственно спросила Анна.
– На семью пашешь?
– Да-а-а, - простонал парень.
– Надеюсь, у твоих родных хватит денег на достойные похороны, - все тем же бесстрастным голосом сказала Анна.
– А то
некоторые, у кого денег не хватает, залезают в такие долги, что расплачиваются годами. Я знала одну семью, где после
похорон брата сестра пошла на панель, чтобы расплатиться с долгами. Ей было то ли шестнадцать, то ли семнадцать... Где
сейчас Гиви Хромой? Не говори громко, скажи мне на ухо, ладно? Никто не узнает, что это ты выдал Гиви. Все подумают на
него.
– Анна кивнула в сторону мертвого тела.
– Давай, говори... Я уберу пистолет, чтобы он тебе не мешал. А то ведь
неудобно, да?
– Неудобно, - согласился парень, размазывая слезы по лицу. Он весь дрожал, словно в лихорадке. Язык у него заплетался,
и Анна лишь со второго раза поняла, что ей хотел сказать этот молодой человек, присланный Гиви Хромым по мою душу.
Глава 7
– Пошли, - скомандовала Анна, и мы двинулись. Вообще-то команда адресовалась уцелевшему парню. Он нес на плече
завернутое в одеяло тело своего приятеля. Но и я, двигаясь сзади и передвигая ботинком тряпку, чтобы затереть капли крови
на полу, я тоже беспрекословно подчинялся решительному тону этой женщины. Я забыл о том, что видел ее обнаженной, о
том, что мы занимались любовью, мылись вместе в душе, вместе засыпали и просыпались, и я видел утром ее опухшее лицо
без косметики - а это крайняя степень близости между мужчиной и женщиной. Но в данное время все это затерялось где-то
на задворках моей памяти. Она у меня со странностями, эта память. Макс неоднократно говорил мне об этом.