Последняя принцесса Белых Песков. Замок на третьей горе. Книга 3
Шрифт:
Невеста хороша, ну ещё бы!
– Я помню про выгоду, – Джек кивнул, не опуская взгляда. – Знаю, как важно сохранять хорошие отношения с соседями, поэтому не прошу помощи или содействия. Мне нужна только возможность.
– Что ж, – Морн сложил руки на груди и изобразил задумчивость, – возможности создают не люди, а судьба. Если твоему желанию суждено исполниться, я мешать не стану. Ты ведь веришь в судьбу?
Джек рассмеялся.
– Судьба – забавная штука. Она всё время сводит меня с людьми, которые при первой же встрече хотят знать, верю ли я в неё.
– Ты мог появиться
– Технически… – начал Джек, но права возражать для него не предусмотрели.
– Случилось так, как предназначено силами, превосходящими наше понимание. Так же, как в твоей истории про любовь. Я не предлагаю тебе, северянин, этой ночью задуматься о женитьбе и бороться за мою дорогую племянницу. Но, раз ты вынужден задержаться в наших гостеприимных землях, попробуй поучаствовать в других испытаниях. Как рассказчику тебе должно быть любопытно, что за история из этого получится.
Джек уже сейчас это знал: история, насыщенная проблемами, лишними эмоциями, преградами на пути к главной цели.
После его кивка за спиной вновь что-то зашуршало, а потом в отдалении раздались торопливые шаги.
– По две услуги с каждого, я правильно посчитал?
Джек тяжело вздохнул. Морн ответил вежливой улыбкой.
В свою гостевую комнату Джек вернулся уже на рассвете. Стряхнув обёртки от конфет, он растянулся на покрывале и дал себе два обещания. Какие бы испытания ни приготовили для женихов, он не справится ни с одним. И если вдруг захочется сочинить сюжет про себя, Джек не станет описывать долгие путешествия, приключения, романтические встречи. Он лишь позаботится, чтобы у главного героя всегда было достаточно времени для сна.
Глава 5 – Победа, поражение и шёлковый платок
За последнюю до бесконечности растянувшуюся минуту Джек успел проклясть всё и всех – от юга со всеми провинциями до капли пота, которая медленно текла прямо в глаз. В эту конкретную минуту Джек ненавидел принцессу с женихами, верховного судью с его бессонницей, Фред, с которой началось его участие в испытаниях, Кларка Ковальски – с него всё началось ещё раньше. Себя Джек ненавидел и ругал тоже, за многое. Довольно! Выберется из этого лабиринта – в тот же день пошлёт всех подальше и отправится в Элмур.
Впрочем… Джек скосил взгляд. Замечательному плану мог помешать металлический штырь, который торчал у него из бока.
Я часто размышляю о времени. Для удобства его поделили на одинаковые отрезки, но неумолимый счётчик тикает всегда по-разному. Вместо секунд и часов разумнее измерять время пройденными шагами, завихрениями мыслей или – в моём случае – тоской. Если время подобно воде, то сейчас я нахожусь в болоте.
Десять дней в Тартессе пролетели быстро, потому что не произошло ничего для меня важного.
Эти же десять дней тянутся для меня дольше тех трёх лет, что я не видел Элмур.
Каждую ночь за мной приходит слуга и сопровождает к верховному судье. Теперь без пояснений, без предисловий. Мы рассаживаемся на подушках в беседке, Морн зажигает вонючие палочки – для крепкого сна, он говорит, – а я выбираю историю.
О
«А Снежная королева из далёкой северной страны, что за Арадонскими горами, теперь выращивает в своей ледяной беседке прекрасные розы. От избытка могущества или, может, одиночества, она до сих пор играет с силами – переплетает нити минувшего с грядущим и пытается вершить судьбы».
Заканчивал я всегда фразой, которая радовала Морна: жили они долго и счастливо.
– Что значит счастье? – Вчера я вдруг засомневался. – Какое оно? Имею ли я право его обещать?
Верховный судья рассмеялся в ответ.
– Любопытно, что тебя смущает эта часть. Мне бы хотелось понять, что означает «долго».
– Это примерно тридцать два месяца и десять дней.
Тому, кто всякий раз украдкой подслушивает снаружи беседки, сказки тоже нравятся: я не начинаю рассказ, пока не стихнут все шорохи за моей спиной, и ухожу спать, лишь дождавшись звука торопливо удаляющихся шагов.
Другим общением я не отягощён. Фред, завидя меня, спрашивает только новости о Кларке. Я – звено в цепочке – передаю, что новостей пока нет. Всегда говорю «пока», ведь моя задача как рассказчика – правильно подбирать слова. Моя другая задача – искать сведения, но о странниках, которые (предположительно) взяли в плен моего нерадивого ассистента, говорили неохотно. Мятежники, нарушители закона, предатели дома и рода своего, напасть похуже голода и засухи. Они грабят и убивают, везде оставляя свой знак – расколотую башню, охваченную огнём. Ту самую башню, что подпирает небо перед дворцом верховного судьи. Когда я спрашиваю, где искать странников, от меня отмахиваются, как от назойливой мухи: это забота стражников. Так что пока я не преуспел.
Кроме как источник информации и конфет, интереса для Фред я не представляю. Не знаю, в каком эквиваленте ожидания она измеряет время, но проводит его, гуляя по закоулкам дворца. Или с Тимесом. Фред до сих пор не догадалась, что нравится ему. Я попытался намекнуть, но в представлении Фред дружба чужого жениха с чужой невестой скрытых смыслов не имеет. Что ж, пусть играют в гостеприимного местного жителя и туристку, изучают достопримечательности Тартесса. Только светлых кварталов, конечно, – приличные девушки не ходят туда, где водится всякий сброд.
Приличные мужчины тоже туда не ходят, но это не помешало Гленду уже на третий день затащить меня в местные трущобы. За нами увязался Иларт – от скуки, наверное. Иларт всё делает от скуки. Даже на принцессе он хочет жениться, потому что это какое-никакое развлечение. Так часто случается, когда у человека мало проблем, зато много влияния и денег. Девушке той, в термах, тоже он заплатил. Надо будет при случае вернуть…
Трущобы удивили меня приземистостью: мы бродили по узким улочкам и не нашли зданий выше одного этажа. Дворцовых стражников в красном там было чуть ли не больше, чем обычных прохожих, и каждый торопился отдать нам поклон. Простые люди тоже почему-то кланялись, но взгляда от земли не поднимали.