Последняя роль
Шрифт:
– Запросто. Ты, например, знаешь, как называется последний альбом Бритни Спирс?
– А кто это? – поднял бровь Александр Борисович.
Ирина усмехнулась.
– Вот то-то и оно. Темный ты человек, Турецкий. О чем с тобой можно говорить?
Александр Борисович вздохнул:
– Да, жена… Отстали мы с тобой от жизни.
4
Праздничный стол был великолепен. В вазочках из хрусталя и венецианского стекла играли всеми цветами радуги салаты. В огромном блюде в центре стола красовался, играя золотистой
Турецкий окинул стол взглядом и восхищенно проговорил:
– Все эти блюда стоило готовить уже ради того, чтобы на них посмотреть!
– Вот видишь, – улыбнулась Ирина. – Эстетическое наслаждение ты получил. Осталось получить гастрономическое.
– Да ведь эту красотищу даже есть жалко, – сказал Александр Борисович. – Ну, какой варвар посмеет ткнуть ложкой… ну, к примеру, в эту «мимозу»?
– Этим варваром буду я, – сказала Ирина. – Давай тарелку!
Ирина смело загребла ложкой салат и положила на тарелку мужу.
– Ну вот, одной красотой на земле стало меньше, – вздохнул Александр Борисович.
– Ничего. Зато одним сытым мужчиной станет больше, – насмешливо возразила Ирина.
– Ой! – воскликнула вдруг она, уставившись на экран телевизора. – Кажется, он уже заканчивает. Сделай скорей погромче!
Турецкий взял пульт и прибавил громкость телевизора.
– …чем в прошедшем году, – с улыбкой закончил президент. – С новым годом вас, дорогие друзья! С новым счастьем!
Президент страны отсалютовал Ирине и Александру Борисовичу фужером с шампанским. Картинка на экране сменилась. Теперь вместе загорелой и бодрой физиономии президента показывали огромный циферблат с бодро скачущей по кругу секундной стрелкой.
– Саня, ты чего сидишь? Обнови скорей бокалы!
Забили куранты. Турецкий взял бутылку и «освежил» шампанское в бокалах. В телевизоре отзвенел последний удар курантов, и грянула музыка.
– За счастье! – сказала Ирина.
– Чтоб у нас всё было хорошо! – отозвался Александр Борисович.
Супруги чокнулись фужерами и выпили.
– Отлично! – улыбнулась Ирина. – Как же я люблю Новый год!
– Как же я люблю шампанское! – иронично отозвался Турецкий. – Хотя водочку всё же больше.
– Тебе положить чего-нибудь?
– Спрашиваешь! Я хочу попробовать всё, что ты приготовила.
– Для этого тебе придется шевелить челюстями до самого утра.
– Я к тому готов, – кивнул Александр Борисович.
На экране телевизора закружился, заискрился и зашумел «Голубой огонек». За последующие полчаса Турецкий успел перепробовать добрую половину всех яств, произнести четыре тоста и разлить по фужерам бутылку шампанского.
И тогда его вдруг пробило на сантименты.
– Ир, – сказал Александр Борисович проникновенным голосом, глядя на жену мягкими, мерцающим взглядом. – В том году я умер, причем два раза… Первый раз, когда просто выключился свет… Я взрыва не слышал, просто вдруг стало темно… А потом, в темноте я услышал твой голос… И вернулся. Оказалось, что это совсем не страшно… Просто как уснуть и проснуться… А потом я умер по настоящему… Внутри меня больше не было желаний – пустота быстро наполняется, – и она наполнилась… Подозрительностью… Злобой… Ревностью… Ир… Прости меня за все… Я вернулся…
Ирина прикрыла ладонь мужа своей ладонью.
– Прости, что дала тебе повод, – тихо сказала она. – Я не могла честно сказать ни тебе, ни себе, что где-то в глубине души, я тебя винила за… нашего нерожденного ребенка.
Турецкий хотел что-то сказать, но Ирина легонько коснулась его губ пальцами.
– Тссс. – Она улыбнулась. – Я сейчас скажу и больше никогда не буду… Прости, что всю свою преданность, теплоту, любовь перенесла на Васю.
Александр Борисович снова хотел что-то сказать, но и на этот раз теплые пальцы жены легли ему на губы.
– Что он стал мне… как сын, – продолжила она. – Прости, что при этом забыла о тебе.
Александр Борисович пристально разглядывал лицо жены, так, словно увидел его впервые. «Она по-прежнему красива, – думал он. – Эта женщина вообще не стареет. Не то что я – старый барбос. И что она во мне нашла? Желчный, злой, вечно недовольный… Нет, я бы на ее месте давно бы бросил такого кретина. Однозначно».
– О чем задумался? – спросила Ирина.
– Да вот думаю, какая ты у меня красавица.
– Ты только сейчас это разглядел? – кокетливо поинтересовалась Ирина.
– Видимо, да.
Ирина вздохнула:
– Балбес.
Александр Борисович тихо засмеялся. Потом плеснул в фужеры шампанское и провозгласил:
– За тебя, Ир!
– За тебя, Саш! С Новым годом!
Они чокнулись фужерами и выпили.
– А все-таки здорово, что мы с тобой сегодня одни, – сказал Турецкий, глядя на жену мерцающим взглядом. – Когда бы еще удалось так поговорить.
– Ты прав. Стоило ждать Нового года ради одного такого разговора. Ведь в другое время тебя никаким калачом не заманишь домой. Целый день где-то бегаешь. Придешь, поешь и – бегом в свой «кабинет».
– Неужели я так делаю? – удивился Александр Борисович.
– Угу, – кивнул Ирина, глядя на Турецкого поверх фужера смеющимися глазами.
– В таком случае, я действительно балбес!
Турецкий допил шампанское и отодвинул от себя тарелку.
– Что-то я не то говорю, Ир, – сказал он, не отводя взгляда от лица жены. – Знаешь, что я подумал?
– Что?
– А ну его это застолье… – С этими словами Александр Борисович передвинулся на диване, так, чтобы быть поближе к жене. – В народе как говорят?
– И как же? – лукаво улыбнулась Ирина.
– Как Новый год встретишь, так и проведешь!
– Неужели это правда?
– Конечно. Народ зря не скажет.
Александр Борисович обнял жену и поцеловал ее в губы. Ирина смешливо поежилась.
– Сашка, дурень… Ну, где у тебя мысли, а? В каком месте?
Турецкий взял руку жены, поцеловал и положил себе на плечо. Потом вновь принялся целовать лицо жены – такое знакомое и такое незнакомое, такое милое и такое строгое.
– Ой! – с смехом сказала Ирина. – Что-то мне шампанское в голову ударило…