Последняя седмица. Откровения позднего агностика
Шрифт:
В этом плане русская речь, на мой взгляд, в гораздо меньшей степени подвержена влиянию «заднего фасада» на мировоззрение, привычки и запросы граждан. Она куда более изящна и разнообразна, чем немецкая или, скажем, французская, где тоже много сравнений с попой и отходами человеческой деятельности. Лично я кроме таких довольно распространенных в народе выражений, как «хитрожопый» или «черножопый», что в принципе, как я понимаю, одно и то же, ничего на эту тему добавить не мог. Ну, не люблю это гнусное слово с малых лет, не знаю почему, никогда не использую его в прямой речи. Ухо режет, язык не поворачивается.
А если и использую, то лишь мысленно и в отдельных ситуациях, когда, например,
Вот тогда вполне естественно и непроизвольно, как-то само собой и приходит на ум знакомое словцо. Да, вспомнил, есть еще одно выражение из этого ряда – «жополиз». Тоже ненавижу и предпочитаю ему другой синоним – «популизм», который, чтобы было ясно, о чем идет речь, надо произносить в два приема. Желательно с придыханием и небольшой остановкой на середине для пущей экспрессивности.
На эти особенности богатого и могучего русского языка обратил внимание и мой висбаденский друг, когда я по его просьбе начал цитировать наших мастеров непечатного слова в других сферах общения. И чем больше приводил примеров устного народного творчества, тем в больший восторг он приходил от услышанного в немецком переводе и даже заносил некоторые ядрёные места в свой блокнот. Извинившись за столь нудное и долгое лирическое отступление, я спросил Бориса Петровича:
– Как вы думаете, такое бывает? А если да, то что делать с нецензурной лексикой? Выходит, она не только оскверняет наши уста, но и ранит тело.
– О твоем друге из Висбадена мы слышали, – перешел он вдруг на «ты». – И его метод лишь подтверждает мою теорию.
Я уж подумал, что он мне предлагает брудершафт. И судя по многозначительной паузе, хозяин кабинета, наверное, был готов сделать решительный шаг к желанному панибратству и ментальной близости, но вместо этого еще больше выпучил глаза и стал подгонять метод Пезешкиана под себя. Органическая речь, видите ли, состоящая из забористых словечек и крепких выражений, влияет на здоровья человека не менее пагубно, чем отравленная ядовитыми газами атмосфера и грязная окружающая среда. И в первую очередь она поражает органы дыхания, поскольку именно они оказываются ближе всего к зоне действия отрицательной энергии, исходящей от речевого аппарата.
– Такие обороты, как, например, «полное ничтожество», «охренеть можно», «штабная крыса», «суки рваные», «хрен моржовый», «овца паршивая», «пес шелудивый», «волки позорные», «едрёна вошь», «змея подколодная», – говорил он, – вызывают астму. Их относят к ряду «себе подобных».
Сам я уважаю экспрессивную лексику, часто ее использую в разговоре и дискуссиях. Как говорится, ради красного словца не пожалеешь и отца. Она, и в самом деле, порой украшает нашу жизнь, разнообразит серые будни, облагораживает или огрубляет манеры. Но в данном случае от этого оглушительного залпа нелицеприятной брани мне стало как-то не по себе. Про астму ничего определенного сказать я не мог, хотя профессор ждал от меня экспертного подтверждения своей новой теории. Я, конечно, кашлянул, в горле запершило, как это обычно бывает в минуты нечаянного волнения. Не более того. Но куда сильнее ощутил, что портится настроение, сжимаются кулаки и нарастает желание схватить кого-нибудь за горло. Слава богу, поблизости никого не оказалось, кроме источника этой брани. А он, между тем, только входил в лексический экстаз и вдохновенно продолжал:
– А такие, как «моча в
Профессор и дальше с удовольствием извлекал их из своей памяти крылатые слова и выражения, занося их в тот или иной реестр как возбудителей опасных болезней. К определенному моменту я почувствовал, что у меня где-то внутри скопилось уже взрывоопасное количество праведного гнева и агрессивной энергии, которая требует непременного выхода, словно грозовая туча перед ударом молнии. Но заземлиться и избавиться от неожиданно возникшего заряда лишнего электричества было негде.
– Вот вы, я вижу, человек не очень впечатлительный, – заметил Борис Петрович, – и то испытываете некий дискомфорт, не так ли.
Ничего не оставалось, как согласиться. Действительно, легкое чувство тошноты подкатывало к горлу, захотелось самому что-нибудь сказать из этого ряда, но кроме обычного «…твою мать» язык не поворачивался. Думаю, аналогичные эмоции испытывают люди, когда читают тексты в рецептурных справочниках, эпикризы врачей или заключения патологоанатомов о причинах смерти. Понять что-либо невозможно.
– Выходит, слова у нас не те. А разве не вы, медики, подаете дурной пример, употребляя иногда такие словечки, что упаси господь.
– Да бывает такое, иначе не скажешь, на то она и медицина. Вот, например, слово – гиппопотомомонстросесквиппедалиофобия. Что это такое? А-а, не знаете, так я вам расскажу
И стал рассказывать. Оказывается, этим мудреным термином в науке называют состояние, когда человек испытывает тревогу перед тем, как произнести вслух какое-нибудь длинное слово. В этот момент он начинает заикаться, говорить несвязно, а иногда доходит до того, что падает в обморок. Но это в крайнем случае. Чаще всего дело кончается тем, что повышается давление, расширяются зрачки, руки-ноги начинают трястись, на лбу высыпает испарина.
– Тяжелый случай, – подвел итог Борис Петрович. – Ни гипноз, ни аутотренинг не помогают. Но это не всё. Когда мы говорим о кашле как о средстве массовой информации, надо учитывать и тембр, мелодию звучания.
Так, лающий кашель указывает на отёк гортани, а значит, является сигналом тревоги. Кашель со стридором может быть связан с наличием инородного тела. Коклюшный реприз наводит на мысль о смене погоды. Стаккатный или дробный кашель может быть следствием инфекции хламидии трахоматис. Психогенический, типа гудящего звука, похожий на звук канадской казарки, усиливается при работе в офисе и на уроках в школе. Хронический указывает на иммунодефицит и врожденные пороки. Бывает еще надрывный, острый, затяжной, подостный, осторожный, сиплый, звонкий, приглушенный, сухой, влажный и беззвучный кашель. По времени суток различают утренний, вечерний, ночной, а также кашель при умывании.
Это немногое из того, что я успел запомнить. На большее меня не хватило. Я поблагодарил профессора за науку и внимание к моей скромной персоне, откланялся и пошел лечь на койку, чтобы спокойно переварить то, что осталось в голове. Действительно, думал я, по Бееху вроде поучается, что источником нервного кашля может стать всё, что угодно – шум, духота в зале, назойливость партнера, малоподвижный образ жизни, низкие физические нагрузки, дурные помыслы, слабость мышц и т. д. Но с другой стороны криминалисты отмечают, что в то же самое время этот источник дает человеку с недобрыми мыслями широкие возможности для обмана доверчивых граждан и партнеров по карточной игре.