Последняя седмица. Откровения позднего агностика
Шрифт:
– Это явления одного порядка. Эзотерика и алкоголь уводят нас в тёмную сферу иллюзий и галлюцинаций.
Странно, но эту фразу Дорин я вспоминаю всякий раз, когда сажусь за стол с какой-нибудь компанией, чтобы выпить и закусить. Я снова вижу ее красивое лицо, и в этот момент у меня портится аппетит. На сей раз мы оказались в штаб-квартире Freemasons Hallв Лондоне, где и по сей день проводятся заседания масонских лож, но за пределы этих стен ничего не выходит. И алкогольных напитков там никто не предлагает. Однако донимают ощущения, что находишься в потустороннем мире, в краю загадочных символов и магических знаков. Там чувствуешь себя потерянным и ничтожным.
Пурпурный цвет,
На этом месте беглого экскурса в историю нашей болезни мои друзья вдруг закашляли и разом уставились на меня, будто старались понять, не вру ли я, и можно ли мне верить. Особенно подозрительно глядели Евгений и Гога, до этого пристально, не отрывая глаз, наблюдавшие за капельницей. Вечно они придирались к тому, что я скажу, и недоверчиво воспринимали информацию, добытую мной с таким трудом из глубин ослабевшей памяти. Про себя я стал называть их Гога и Магога. Пришлось снова доходчиво объяснять, что от нашей аскетической реальности до внутренних законов масонских лож дистанция не такого уж большого размера. В том, например, что касается распорядка, врачебной тайны, профессиональных секретов или вопросов жизни и смерти.
– Найдите десять отличий, если сможете. И обратите внимание на символы. Змея над чашей или на посох Асклепия – у нас при входе в аптеку на первом этаже. И жезл Гермеса как Ось мира со змеями, способными пересекать любые границы, – в логове масонов. Только слепой не заметит столь очевидного сходства. Я понятно излагаю?
– Понятно, – согласились мои друзья, подтвердив заодно, что все мы остаемся братьями не только во Христе, но и по выпавшей на нашу долю судьбине, а значит, обязаны чтить и уважать друг друга не хуже, чем какие-нибудь масоны.
На этом сошлись все, включая самых неверующих – Гогу и Магогу. Немного помолчав, один из них снова повернулся ко мне и спросил, что было дальше. А дальше было вот что. Конечно, сам Флеминг ничего никому не сказал, что он делал на заседаниях масонской ложи, и что там думали про его эпохальное изобретение. Перед тем, как стать членом братии, он проходил строгий обряд посвящения, клялся на Библии и обнаженном мече, что ни при каких обстоятельствах не проронит ни слова. Даже под самыми страшными пытками. «Да сожгут и испепелят мои уста раскаленным железом, да отсекут мне руку, вырвут язык, перережут горло, да будет повешен мой труп, если я нарушу мой зарок», – читал он текст торжественной присяги перед Верховным судьей, канцлером и магистрами Великой ложи.
Но, судя по всему, масоны хорошо понимали, какое значение для мира имеет открытие Флеминга и какое оружие оказалось в их руках. Под стать бактериологическому. С его помощью, говорили мастера заплечных дел, можно менять климат, окружающую среду, генетические коды живых существ и растений, выводить новые виды одноклеточных организмов и т.д. Они же первыми осознали угрозу апокалипсиса, если это дело пустить на самотек и не поставить под надежный контроль.
По их инициативе британское правительство открыло специальную лабораторию в районе Колиндейл на севере Лондона, где изучаются резистентные инфекции, представляющие опасность для населения Британских островов.
– И ведь что удумала мировая закулиса, – продолжал я жечь глаголом сердца моих товарищей. – Она совокупила биологию и физику, гуманитариев и технарей, информационные технологии и фармацевтику, нейрохимию и искусственный интеллект. Что в итоге? Тотальный контроль за рождаемостью, абсолютная власть, чтобы управлять людьми и вершить их жалкие судьбы.
Об этом говорили и Дэвид Рокфеллер – известный банкир и масон, которому семь раз делали пересадку сердца и дважды почки, а также его напарник по бизнесу, ныне здравствующий финансист Джордж Сорос. В своих мемуарах Рокфеллер, умерший в возрасте 101 года, писал, что хотел бы дожить до 200 лет, превратив свой организм в «машину». Он предсказывал, что к 2020 году будут созданы все искусственные органы, необходимые человеку для бессмертия. Что касается власти над миром, то его заветной мечтой всегда было глобальное правительство, состоящее из породистых интеллектуалов.
Сорос идет еще дальше и предлагает ограничить функции основной массы биороботов стандартным набором обычных инстинктов и эмоций. Все остальное сделает искусственный интеллект (ИИ). Он якобы займется производством материальных благ, информацией, картиной будущего, освободит людей от мелких и ничтожных обязанностей, а заодно и подскажет, что им есть, пить, думать, носить, любить, рожать, создавать, принимать или отвергать.
– Это как при коммунизме, – мечтательно произнес Фёдор. – Никаких забот, на всем готовом. Даже думать не надо? Это хорошо, пускай машина думает, а то у меня от этих мыслей… Я не против.
– И я бы не отказался, – подал голос из угла Наум Моисеевич, до этого казавшийся тихим и невменяемым. – То есть, на полном обеспечении, сыт, пьян и нос в табаке? Лафа!
– Нет, мужики, вы меня не поняли. Речь не о халяве. Мы говорим о том, что нас ждет впереди. Не нас конкретно, а человечество. Мы-то с вами едва ли дотянем, разве что Евгений, молодой и красивый.
Евгений оживился и сразу настроил свой Samsung Galaxy A50 на соответствующую волну, чтобы знакомить нас с достижениями на этом поприще. Мы слушали его, как завороженные. Оказывается, мир уже вступил в эпоху искусственного разума, который обыгрывает человека в шахматы, доказывает новые математические теоремы, сочиняет музыку, пишет стихи и чего только не делает. После того, как Каспаров проиграл машине Deep Blue, он больше не садится играть с компьютером. Смартфоны умеют сами звонить друзьям и родственникам, говорить твоим голосом, оплачивать счета, записывать и воспроизводить нужную информацию.
Впечатление такое, что многим из нас смартфоны заменили мозги. Не случайно, говорят социологи, самая распространенная эмоция в интернете – ненависть и злоба. Никто уже не призывает возлюбить ближнего своего, как самого себя. В этом не трудно убедиться, стоит почитать. Тем не менее, мощность персональных компьютеров уже сегодня превышает возможности человека, мы начинаем общаться с ними не через клавиатуру и мышь, а с помощью речи, жестов и силы мысли.
– Разница между нами исчезает, словно мартовский снег под лучами весеннего солнца, – не унимался Евгений. – Появились алгоритмы, способные читать наши желания, показывать сны на экране, угадывать намерения человека.