Последняя сказка Лизы
Шрифт:
Искала и не находила ответа. Это просто случилось. Без всяких тревожных звонков и предпосылок. Как расплата за несколько самых счастливых месяцев моей жизни.
– Отстань! – непривычно резко сказал Зеленоглазый. – Ты совсем дура? Не понимаешь, что мы могли погибнуть?
В его голосе появились истеричные ноты. Во время наших путешествий мы не раз попадали в сложные ситуации, но муж оставался хладнокровен и относился ко всему со спокойным юмором. «Ничего страшного не случилось», – показывал всем своим видом.
Влад выбросил
– Не могу сесть за руль. Я не справлюсь.
Захотелось его обнять, но зеленоглазая тень застыла между нами.
– Владушка, – мой голос чуть дрожал. – Ты же не раз водил машину на экстриме. И всегда оставался большим молодцом. Мы не можем сидеть на обочине и ждать, когда нас засыплет снегом. Мне холодно. Замёрзнем.
– Это всё из-за тебя! – он приподнял голову и снова сверкнул на меня бирюзовым огнём. – Какого лешего тебе понадобилась эта поездка? Я устал, я целую неделю работал. И теперь, вместо того чтобы спокойно смотреть на диване в тепле какой-нибудь фильм, должен с риском для жизни тащиться в твой дурацкий город.
– Но ты сам предложил, – удивлению моему не было предела.
– Потому что ты захотела, – заорал на меня незнакомец с зелёными глазами.
Мне показалось в темноте, что от его рта в разные стороны полетели слюни. Это было и страшно, и омерзительно.
– Хочешь ехать, веди машину сама. Больше не могу.
– Я не умею.
У меня, действительно, не было ни прав, ни желания их получить.
– Ты же знаешь, что боюсь водить.
– А я, значит, должен?! Принцесса какая нашлась! Иголочка! Я тебе, кто? Личный водитель? По первому желанию должен срываться и везти? Выкуси!
Перед моим лицом возникла большая, искусно скрученная фига. Над указательным пальцем торчали вздыбленные волосины. Я посмотрела на фигу, но решила пока не обижаться. Тем более что ситуация казалась какой-то ненастоящей.
– Какая муха тебя укусила? Что с тобой?
Зубы начали отбивать барабанную дробь.
– Пойдём хотя бы в машину. Там всё-таки печка.
Фига убралась от моего лица. Жить стало немного легче. По крайней мере, не так обидно.
– Иди, иди, грейся! – тоном, не предвещавшим ничего хорошего, сказал Влад. – Принцессы должны жить в тепле, так ведь? А я не пойду. Не могу.
В интонации явно прочитывалось капризное «Замёрзну тут, назло тебе». Я заскочила в машину. Когда зубы перестали отстукивать навязчивый ритм, чуть приоткрыла дверь и сделала ещё одну попытку образумить мужа, вдруг ставшего не похожим на самого себя.
– Влад! Хватит там сидеть! Давай выпьем горячего кофе с бутербродами! У меня же есть! – радостно вспомнила я.
И полезла за термосом.
– Пей свой кофе сама, – откуда-то из холода и темноты рявкнул Влад. – Я не буду.
Открыла термос, чтобы соблазнить
От неожиданности я закричала, а Влад в уже каком-то диком остервенении жахнул по термосу ещё раз, чтобы выбить его окончательно. Кофе, радостно паря, впитался в быстро таящий снег. Почему-то было очень больно смотреть, как чёрное и горячее смешивается с белым и холодным. Больно и физически, и морально.
Но Влад внезапно пришёл в себя. Всё ещё нервно, но все-таки поднялся. Хлопнул дверцей и включил зажигание. Не говоря ни слова. Машина стояла и фырчала на обочине внезапно вымершего шоссе. Я подула на обожжённые руки и подняла со снежного крошева термос. Он показался обидно лёгким. Всё в той же оглушительной тишине боком протиснулась на своё место.
Снегопад прекратился так же внезапно, как и начался. Влад тронул авто с места. Я неудобно сжимала коленями термос, боясь пошевелиться, чтобы снова не навлечь на себя гнев незнакомого зеленоглазого существа, которое расположилось вдруг в моём муже.
Мы въехали в город. Сначала замелькали домишки частного сектора, потом вдруг из утреннего тумана величественно выплыл огромный храм, вкусно высившийся на горе. Как вишня на торте.
– Я хочу есть, – наконец-то прервал затянувшиеся молчание Влад. – Кажется, вон там есть магазин.
В ночном минимаркете, кроме нас, не было посетителей. Мы набрали в корзинку пышного хлеба, копчёной колбасы, немного белого сыра, и, подумав секунду, взяли ещё окорочка-гриль – уж очень румяная, по-хорошему прожаренная корочка светились сквозь покрывавшую их прозрачную плёнку. На кассе сидел симпатичный и сонный парень. Он посчитал наши покупки и назвал цену. Влад протянул ему пятитысячную бумажку.
– Извините, у меня нет сдачи, – устало, но вполне доброжелательно сказал кассир. – Может, есть деньги мельче?
У меня были купюры помельче, и я полезла за кошельком. И чуть не выронила его, потому что раздался резкий крик Влада. Я сначала даже не поняла, что так истерично визжит мой муж. Зелёный огонь в его глазах вместе с криком отскакивал от полок и поднимался к потолку маркета. Словно крик баньши уничтожал вокруг всё живое.
Что именно кричал Влад, я потом так и не могла вспомнить. Что-то вроде: жулики так и норовят обмануть и обругать, кассиру не стоило хамить ему, Владу, потому что он, Влад, сейчас вызовет полицию, чтобы зарегистрировать мошенничество и оскорбление. Всё это он перемежал через слово матерщиной с. доселе не замеченным мной удовольствием. Словно освобождался от чего-то тяжёлого, изнутри давящего на него, переваливая груз на тех, кто находился рядом.