Последняя ступень (Исповедь вашего современника)
Шрифт:
Устрашенные беззаконным выселением по разверстке, которая повторялась несколько раз, так что уж трудно было отбирать для выселения, не к чему уж было и придраться, мужики были загнаны в колхозы, у них действительно отобрали землю, лошадей, орудия труда. Запретили колхозам иметь свои мельницы. Это чтобы не мололи сами муку, а были поставлены в полную зависимость от государства. Лишили колхозников паспортов. Это чтобы не могли убежать. Но когда почувствовали, что наиболее крепкие хлеборобные места, вроде Украины и Поволжья, еще глухо бродят и смирились не до конца, инспирировали голод в этих местах, нарочно вывезли весь хлеб, а на границах поставили кордоны, чтобы голодающие люди не могли разбрестись по соседним областям. В результате этого инспирированного голода на Украине и в Поволжье вымерло около 12 миллионов человек. Это был уже 33-й год, когда начинали уже звучать песни типа «Жить стало лучше, жить стало веселее». Михаил Алексеев
— Вы почему посылаете в деревню сухари?
— Да говорят, что там с голоду люди умирают.
— Вы что, хотите сказать, что у нас в стране голод?
— Я не знаю, голод ли, но люди с голоду умирают. Сестра уже умерла, сноха умерла, мать уже не встает…
Женщину арестовали и отправили в лагерь. Интересный факт рассказал мне переводчик и поэт Семен Липкин. В то время он ехал на курорт через голодную Украину. Вышел на перрон на какой-то станции. Повсюду лежат голодные люди, некоторые уже и мертвые. По мертвым ползают тощие ребятишки. Мимо всего этого Липкин подошел к витрине с газетой «Правда». В глаза ему бросилась большая статья Максима Горького, правдолюбца и гуманиста. Статья называлась «О характере советской игрушки». [30]
30
Позже я этот эпизод вычитал в книге Вас. Гроссмана «Все течет».
И дело было вовсе не в кулаках, если называть таковыми наиболее крепкие крестьянские хозяйства — основу российского земледелия. В царской России было зарегистрировано около миллиона таких крепких хозяйств, которые можно было назвать кулацкими. Причем первоначально это слово вовсе не носило отрицательного смысла. Кулак — это ударная часть в конструкции человека. Ведь от слова «удар», «ударить» сумели теперь произвести «ударник», «ударный труд» — нечто почетное и достойное. Без всякой натяжки можно сказать, что кулаки были ударной частью крестьянства, это были крестьяне-ударники. [31] Но Бог с ним, с термином, с ярлыком. Повторяю, что в России было около миллиона таких ударных хозяйств. [32] Откуда же взялись еще пять миллионов, подлежащих ликвидации и фактически ликвидированных? Дело было не в кулаках, а в процентах. Высчитали социологи, мыслящие люди, что, чтобы превратить крестьян в бессловесную, покорную массу в единую трудовую армию, надо уничтожить не менее десяти процентов всех крестьян. Тогда остальные будут легко подчиняемы и мягки как воск. Они будут парализованы, так что можно будет делать с ними все, что захочешь. И пошли вниз разверстка за разверсткой. Столько-то хозяйств на область. Разверстали и вывезли. Спускают еще. Скребут в затылке уполномоченные вместе с местными коллаборационистами, кого бы еще наметить. Ходят по списку карандашами, сверху вниз и снизу вверх. Наконец ставят галочку напротив какой-нибудь фамилии. И вот фамилии уже нет. Сани, метель, полустанок, товарный вагон, Сибирь, гибель…
31
И каково представить, если вдруг при перемене власти выслать бы в Сибирь всех теперешних ударников!
32
Сказка о том, что преобразование деревни шло ради бедноты, наивна и беспомощна, хоть нам ее и вдалбливали в наши умишки еще с детства. Ладно, если бы в деревне на сто домов жили три мироеда с лошадьми и с землею, а остальные были бы батраки-безлошадники и работали бы на них, и вот нашлись благодетели, которые ликвидируют трех мироедов, а 97 батраков делают счастливыми. Но в русской деревне на 100 хозяйств едва ли находилось три безлошадника. Значит, у большинства отбирали лошадей, чтобы сравнять их с ничтожным меньшинством, то есть громадное большинство приносили в жертву ничтожному меньшинству? Абсурд!
Эта волна прокатилась по всей стране. Некоторые районы были опустошены и разорены, как стихийным бедствием, но только невиданным и неслыханным. Не угодно ли один документик, на который случайно упал взгляд в московском «толстом» журнале. Письмо пламенного большевика, верного сына партии Александра Александровича Фадеева.
«В бюро Дальневосточного
Дорогие товарищи! Во время поездки по краю (речь идет о поездке А. А. Фадеева по дальневосточному краю, которую он совершил в августе 1933 года) мне удалось посетить Улахинскую долину (ту ее часть, которая входит в Яковлевский [33] район).
33
Должно быть, район наименован в честь Яковлева, руководившего в стране так называемым Колхозцентром, то есть осуществлявшим эту самую коллективизацию.
Эта долина (села Чугуевка, Соколовка, Санлагоу, Бреевка, Извилинка, Архиповка, Каменка, Кошкаровка, Угорка, Антоновка, Саратовка, Жиловлевка, Окраинка) сейчас находится в чрезвычайно заброшенном состоянии в смысле внимания к ней со стороны партийных, советских и хозяйственных организаций. Между тем Улахинская долина, особенно село Чугуевка, являются центрами партизанского движения в Приморье… Эта долина в течении трех лет кормила почти все партизанские отряды Приморья, которые проходили через нее и неделями, месяцами жили в ее селах.
Вместе с тем благодаря наличию в Улахинской долине значительных слоев староверов, стодесятников, которые и настоящее время оттуда удалены, но корни их остались там, классовая борьба в период коллективизации носила особенно ожесточенный характер, и остатки классово враждебных сил, пытающихся влиять на население, имеются там и до сих нор.
Исходя из этого, я ходатайствую перед крайкомом и крайисполкомом о проведении ряда мероприятий по улучшению культурного положения в долине.
1. Необходимо учредить в Улахинской долине МТС, ибо в тех селах, где жили староверы, до сих пор пустует около двух тысяч гектаров прекрасной земли, а в сущности говоря, Улахинская долина является долиной очень плодородной.
2. Необходимо учредить Чугуевский медпункт, который был там до революции, а сейчас нет.
3. Построить в Чугуевке школу-семилетку, так как старая дореволюционная школа сгорела и ребята учатся по хатам.
4. Послать в долину хорошего радиста и комплект радиоприемников, так как во всей долине нет радио.
5. Если не предполагается в связи с льготами, предоставляемыми населению ДВК, разрешить колхозам более отдаленных местностей иметь свои мельницы, то необходимо где-то в районе Бреевки или Извилинки поставить еще одну государственную мельницу, иначе крестьяне более дальних деревень в верховьях реки Улахэ должны везти хлеб за пятьдесят и более верст по отвратительным дорогам, убивая лошадей и время.
6. Провести новую дорогу от районного центра (село Яковлевка) до Чугуевки. Старая дорога пришла в невероятный упадок. Ежегодно на ней гибнет масса лошадей. Из-за этой дороги сельпо сидит без товаров. Если посчитать средства, ежегодно затрачиваемые на ремонт этой дороги, то должен сказать, что гораздо выгоднее построить новую, тем более что большое количество мостов для предполагающейся новой дороги уже сделано, но потом работа по неизвестным причинам прекратилась, и мосты зря гниют.
С коммунистическим приветом член Далькрайкома А. Фадеев».
Значит, вот ведь какое дело. Долина могла три года кормить партизанские отряды, проходящие через нес и месяцами жившие в ее селах, — такова была степень зажиточности этих крестьян. А довели ее до такого состояния, что даже у железного большевика Фадеева дрогнуло сердце. Фадеев употребил, конечно, деликатное слово «удалены», конечно, нет и тени возмущения но случаю запрещения иметь колхозникам свои мельницы, конечно, естественное и, может быть, даже инстинктивное сопротивление загону в трудовую армию названо ожесточенной классовой борьбой (отбирают хлеб, выгоняют из родного дома, вывозят из родного села, и не могли еще выразить недовольство но этому поводу), но даже через этот, большевиком написанный документ, встает ужасная картина опустошения и разорения крестьянства, а по сути дела, продуманной и хладнокровной расправы с ним.
Все делалось под видом блага для народа. Но какое уж тут благо, как мы видим, если — разорение и оскудение. Сельское хозяйство и до сих пор не может оправиться от тех лет. Земля наша запущена, замусорена, заросла сорняками, родит мало, деревни расточаются и исчезают с лица земли. И все это для блага народа?
Или возьмите купечество и полную его ликвидацию. Какой, спрашивается, вред народу в целом могло приносить купечество? Оно торговало, снабжало народ рыбой, говядиной, тканями, обувью, раками, икрой, всеми без исключения товарами, которые продавались в бесчисленных магазинах и лавках, в трактирах и ресторанах, на многочисленных ярмарках. Причем снабжали в изобилии, по доступным и дешевым, как известно, ценам, ибо цены дореволюционной России, равно как и разнообразие товаров, кажутся теперь баснословными.