Последняя тайна пещеры
Шрифт:
В зале поднялся шум. Ребята из последних рядов побежали вперед, чтобы лучше разглядеть рисунок…
Потом все стали смеяться. Я сперва не понял, что всех рассмешило. Оказывается, Николай Иванович подошел к кафедре и выпил воду, приготовленную им же для Сергея Сергеевича.
Директора мы не боялись. Скорее уж он нас побаивался. Вот и сейчас он не на шутку встревожился, потому что мы зашумели, и даже попятился от стола с поднятыми руками.
— Тише! — на весь зал раздался голос Сергея Сергеевича. — Я пущу рисунок по рядам… только, смотрите, не
Зал сдержанно гудел, а Сергей Сергеевич продолжал:
— В Абхазии еще не находили наскальных рисунков. Большая влажность воздуха в пещерах уничтожала все знаки. Тем интереснее найти пещеру-редкость. Говорят, что археолог Соловьев нашел лет десять тому назад такую же пещеру, но… ему никто не поверил и сообщение его затерялось, осталось неизученным, непроверенным.
— Я пригласил к нам молодого историка Ксению Алексеевну Москаленко, — продолжал Маркин. — Она расскажет вам о первобытных людях.
Ксана привстала, будто бы колеблясь — идти или не идти. Но мы все захлопали, и она поднялась на эстраду.
Рассказывала она сухо и, на мой взгляд, слишком научно. Не все я понял, но уловил, что еще многие историки (а она?) не верят нашему математику, считают, что рисунок этот «обман зрения», что если до сих пор не находили на Кавказе ничего подобного, значит… надо отнестись к открытию с осторожностью.
— Впрочем, — закончила она, — экспедиция уже выехала. Проверка сообщения товарища Маркина необходима.
— Ясно, — сказал Сергей Сергеевич. — Благодарю вас, Ксения Алексеевна.
— У кого будут вопросы? — встал Николай Иванович.
Зал зашумел, несколько минут ничего нельзя было понять. Наконец поднялась рука:
— Можно?
— Говори, Иванов.
— Может, я и неправ, а только к чему нам пещеры и всякие древности? Все это было и не повторится. Вот космос, ракеты — это да! Это наше будущее, а пещера нам для чего? Я бы в пещеру не полез…
— Тебя никто не приглашает! — вырвалось у меня.
Я Ваську Иванова терпеть не могу. Разве он на самом деле так думает? Как бы не так! Он отлично знает, что история нужна и пещеры интересны, знает! Но вот надо ему вылезти, показать себя — вот, мол, я какой! Активный, имею «собственное мнение»…
— Что, многие думают так, как Иванов? — спросил Маркин.
— Нет, нет, не так!
— Значит, Иванов считает, что человечество должно бежать к будущему без оглядки, смотреть только вперед?.. Нет, так жить нельзя! Мы должны знать все! То, что сегодня кажется второстепенным или даже ненужным, в будущем может оказаться самым необходимым. Науки о прошлом — это фундамент, на котором должно прочно стоять будущее. Если будет слаб фундамент — дом даст трещину… Скоро мы полетим на звезды. Думаете, там не нужна будет спелеология? Еще как нужна!..
Больше вопросов не задавали. И вообще, как мне показалось, доклад прошел не так интересно, как я ожидал.
Потом все кинулись к вешалкам, а я и Мишка поднялись на эстраду убирать доску и карту. Ксаны уже не было. Николай
Неожиданное решение
Прошло месяца полтора. Мы уже редко вспоминали о пещере, но к Маркину так привязались, что на его уроках чувствовали себя совсем свободно. Не было у нас той давящей тишины, что была при Глафире Александровне: нет, в классе все время стоял легкий рабочий шумок. Он никому не мешал — ни учителю, ни нам.
Однажды Сергей Сергеевич пришел к нам необычно серьезный: ни разу не пошутил, не посмеялся с нами. Иногда он подходил к окну и долго молчал, прерывая объяснения — по всему было видно, что он чем-то озабочен и опечален…
В этот день стояла необычно теплая весенняя погода. Подсыхающие тротуары дымились под солнцем. Я люблю читать газеты, вывешенные на улице. Щурясь от ярких лучей, я бросил взгляд на страницу, и сразу все куда-то отодвинулось. Я не слышал ни чириканья воробьев, ни рева проносящихся самосвалов, ни грохота трамваев… Я читал, перечитывал, не понимая, снова читал.
«НЕДОБРОСОВЕСТНОСТЬ ИЛИ ОШИБКА?
Экспедиция, направленная для исследования пещеры, открытой молодым спелеологом Маркиным, не нашла никаких следов рисунков первобытного человека…»
— Что, Сундуков, начитаться не можешь? — услышал я за спиной знакомый голос.
— Сергей Сергеевич… я…
— Не знаешь, что сказать?.. Вот и я не знаю, что сказать, что сделать. Хочется крикнуть: «Этого не может быть!..» Но вот она, реальность! — он щелкнул пальцем по газете.
— Может, они перепутали и не в той пещере были? — спросил я.
Маркин объяснил, что такая возможность исключена. Он сам прорубил тропинку в зарослях, поставил веху у входа…
— Я потому и не поехал сам — считал, что и без меня обойдутся.
— И что же теперь? — растерянно сказал я, глядя на осунувшееся лицо Маркина.
— Что теперь? — он горько усмехнулся. — Прилепят ярлык «обманщик» или «невежда»…
— Нет, Сергей Сергеевич, что вы! — закричал я… — Мы… я… всегда будем вам верить!
— Спасибо, Толя. Я сейчас не могу бросить занятия и поехать на Кавказ. Но уж в будущем году дам бой. Не может быть, чтобы я ошибся! Я никогда не страдал галлюцинациями! Тут что-то кроется… но что?
Он пожал мне руку, как взрослому, и ушел.
«Он согласен ждать целый год, — с удивлением подумал я. — Целый год считаться обманщиком!» — И тут меня будто что толкнуло: я даже вздрогнул — так неожиданно и определенно пришло решение…
Через полчаса я уже сидел у Мишки Шилина и рассказывал обо всем. Он вытаращил на меня круглые голубые глаза:
— Врешь! Разыгрываешь!
Но, наверно, вид у меня был такой, что он поверил. Поверил и сразу развил бурную деятельность:
— Надо созвать ребят! — и он прыгнул к телефону.