Последняя улика (сборник)
Шрифт:
– Да не надрывайся, Гришин, хорошо тебя слышу. Что случилось?
– Я тут новость узнал, думаю, пригодится. Мы транспорт проверяли, а про попа забыли!
– Какого попа?
– удивился Николаев.
– Обыкновенного попа, из Одонской церквушки, священника. Он у нас лихой, на машине гоняет. Так вот, первого апреля он ехал после обеда из города в Одон, за Куличковой горой по нужде выскочил в лесок. Лес-то голый, поп далеко убежал. Транспорт свой он не замкнул. Вернулся, а "Жигулей" нет. Священник пехом до Заозерного шагал - ближе деревни нет. На околице нашел свою машину
– Так и до меня дошло. Наверное, Снегова это проделала. Что мне делать-то?
– закричал опять Гришин.
– Как что делать?
– не понял Николаев.
– Работай давай.
– Нет, я про батюшку. Как его допрашивать, не знаю. Может, какие особые правила есть попов допрашивать?
– Нету особых правил, - рассмеялся майор.
Итак, найдено еще одно недостающее звено. Прослежен путь Снеговой от магазина до Заозерного.
Начальник райотдела позвонил Вере Васильевне, рассказал о поповском автомобиле.
– Нажми, Вера, выкладывай все - и про Алика тоже. Пора.
– Пора, - согласилась она.
Вера Васильевна встала из-за стола, подошла к окну. Во дворе снова хозяйничало солнышко - сушило лужи, прогревало тротуар, вытягивало из земли зеленые стрелки молодой травы. Тополя под окнами держали наизготовку коричневые пахучие почки - еще немного, и проклюнутся ярко-зеленые клейкие листочки. По-весеннему громко чирикали воробьи, собираясь кучками.
За ее спиной тихо дышала Тамара Снегова. Вера долго говорила с нею, убеждала, расспрашивала и ясно видела - лжет. Бессовестно лжет задержанная. Ну что ж, пора провести допрос.
Вера Васильевна резко обернулась. Снегова тревожно взглянула на нее, видимо, почувствовав перемену.
– Хватит кормить нас сказками, - сказала Вера. Голос ее был жестким, она говорила уверенно.
– Тебе нужны были деньги. Родители отказали, и ты решила их украсть. В материной шубе первого апреля приехала в город. Топор взяла у Щекиных. Выследила в "Тканях" Сенкову, у которой был ключ от магазина. Выманила обманом. Обманом же избавилась от девчат-продавщиц. В магазине закрыла дверь. Сенкову зарубила, взяла выручку из сейфа - 112 рублей. Спрятанное найти не успела - застучали в дверь. Открыла крючок, встала за дверь и убежала, когда вошли покупатели. Через пустырь выбралась на Луговую, остановила машину. Доехала до Сини. Рискуя провалиться под лед, прошла за Куличкову гору, угнала машину, дома спрятала боты и деньги в стайке под деревянный настил. Мы их обнаружили.
По мере того, как следователь рисовала картину преступления, менялось лицо Барковой-Снеговой. Вначале оно выразило наигранное любопытство, которое сменила растерянность, затем испуг, и по этому испугу Вера догадалась: да, все они установили правильно, все до мелочей. Это-то и ужаснуло Тамару. Не думала она, что можно так восстановить события. Надеялась, что все сошло ей с рук - ан нет, узнали о каждом шаге.
Она закрыла лицо руками, послышались глухие рыдания. "Опять плачет", - рассердилась было Вера. Но приглядевшись, поняла - это настоящее. И не стала мешать. Пусть
– Где шуба?
– строго спросила Вера, внимательно наблюдавшая за Снеговой и уловившая спад эмоционального взрыва.
– У отчима, - выдавила та.
– Он увез к себе.
"Но при обыске шубу не нашли, - подумала Вера Васильевна, - значит, или спрятал, или уничтожил. Вернемся потом к этому".
И снова спросила:
– Откуда узнала про спрятанные деньги?
Снегова отняла от лица руки. Распухшее от слез лицо стало некрасивым, покрылось красными пятнами.
– Я не знала, предполагала только, что есть. Накануне там очередь была - мы с Таней видели. Мать всегда, как план выполнит, остальные деньги припрятывала и меня так учила, когда я в котлопункте работала. Я спрячу, а потом и трачу, не удержусь, - она замолчала, опустив голову, но Вера Васильевна не давала ей опомниться.
– Как решились на такое?
– Не хотела я, - она безнадежно махнула рукой, затем устало сказала: - Не хотела, можете поверить. Деньги мне были нужны, - она замолчала.
Вера Васильевна строго сказала:
– Дальше!
Снегова продолжала:
– Вышла в центр города, ходила по торговым точкам, приглядывалась. Дошла до "Высокого крыльца", вспомнила про очередь накануне. Подумала, что здесь есть деньги, но обманом не возьмешь, надо напугать чем-то. А чем? Я пошла к Щекиным и в стайке нашла небольшой топорик, спрятала под шубу.
Чем ближе рассказ к трагической развязке, тем труднее было говорить Тамаре. Она мучительно вздыхала, замолкала надолго. Следователь терпеливо ждала, не перебивала.
– Сумку надела на левую руку, топорик под шубой держу.
Она запнулась.
– Дальше вы знаете.
– Рассказывай.
Звучит голос Снеговой, а Вера так ясно все себе представляет, как будто это происходит перед ее глазами. Так ясно, что хочется схватить убийцу, предотвратить трагедию.
...Вот она закрыла дверь, накинула крючок. Вытащила топор.
– Где деньги?
– кричит изумленной, но не испугавшейся продавщице.
– Ах, ты!..
– Сенкова же была на фронте. Без страха пошла она навстречу угрозе, как бывало в годы войны. И погибла.
Вера Васильевна стряхнула оцепенение. Все подтвердилось. Но откуда, откуда в этой молодой женщине такая бездна жестокости и изворотливости?! Пьянство и садизм отца, лживость и безволие матери, ханжество и цинизм отчима - вот чьи плоды мы пожинаем.
– Теперь поговорим о Степанко, - сказала следователь.
Глаза Снеговой блеснули.
– Гад он, арестуйте его. Это он виноват во всем. Когда денег не дал, я спросила: "Что же мне теперь - воровать?" Он и ответил: "Конечно. Что в этом особенного?" Только прикидывается, - голос Тамары от злобы окреп, верующим, святым, а сам ни в бога, ни в черта не верит - за гроши душу продаст. Я ему про убийство сказала, он и научил - молчи, ври, не сознавайся, не докажут. Все, говорит, они скоро погибнут, плюнь и не жалей, себя спасай.
– Верующий?
– заинтересовалась Вера Васильевна.