Последняя улика (сборник)
Шрифт:
– Мертвый?!
– повторила она, и это показалось ей настолько неестественным, что она не поверила.
Кругом было столько солнца, таяли последние островки ноздреватого снега, на вербе кудрявились пушистые шарики... А здесь смерть. Немыслимо!
Понедельник. 12.00.
– Разрешите, товарищ полковник?
– В кабинет Николаева вошел участковый инспектор Гук, расстроенный, целиком еще находящийся под впечатлением утреннего нагоняя, полученного за легковерие и безынициативность.
– Входите!
– Голос полковника
Гук почувствовал, что полковник больше не сердится, расправил нахмуренный лоб.
– Товарищ полковник, я Суходольскую привез, - он показал рукой на закрытую дверь.
– К зубному врачу она в субботу не ходила.
– И что?
– поинтересовался Николаев.
– Все, - смутился инспектор, - плачет теперь только.
– Ну, видите, Гук. На вашей ошибке мы два дня потеряли и, возможно, очень нужных нам два дня.
Гук виновато опустил голову, затем обратился к начальнику:
– Возможно, это не имеет значения, но вдруг пригодится. Сейчас в коридоре Суходольская поздоровалась со смуглым таким человеком из магазина "Радиотовары", с которым Ермаков работает. Он в коридоре сидит.
– Спасибо, Гук, за наблюдательность, сообщим-ка об этом мы Ермакову, пусть поинтересуется, - полковник взялся за аппарат селектора.
Переговорив с Ермаковым, Николаев попросил Гука:
– Зовите Суходольскую.
Волин был на обыске у Чернова, Ермаков занимался с Урсу, и никто в отделе лучше полковника не знал обстоятельств этого дела. Допрос Суходольской должен был дать интересные результаты, и Николаев решил, не откладывая, встретиться с ней сам. Кое-какие справки о ней навести успели. Молодая женщина обладала явными авантюристическими наклонностями. Чего стоит, например, только одна ее служба у Мавриди. В ее-то годы, когда все дороги открыты: учись, работай!
Последние события, и в частности, нападение на Лузгина, позволяли думать о том, что Суходольская как-то причастна к печказовскому делу. Для простого совпадения все слишком сложно.
Николаев решил дать Суходольской возможность рассказать то, что она сама считает нужным. Если в чем-то замешана - будет шанс признаться, заслужить снисхождение: это немаловажно для человека, попавшего в скверное дело.
– Так что, будем рассказывать?
– полувопросительно сказал полковник, когда Суходольская появилась в его кабинете.
– Начните со знакомства с Печказовым.
Суходольская молча кивнула, достав платок, вытерла слезы. Многое из того, о чем она рассказала, полковнику было известно. О посещениях ею квартиры Мавриди, о связи с Печказовым рассказывали соседи Мавриди и Нелли Борисовна. Лена пыталась приукрасить события своей жизни - явно не хотелось ей признаваться в своей несостоятельности.
– Печказов мне 200 рублей в месяц предложил, а на стройке я меньше получала.
– А теперь о вчерашнем расскажите. Есть основания полагать, что вечер у вас был беспокойным.
Глаза Суходольской опять налились слезами:
– Как это?
– переспросила она.
– Вот я и хочу услышать от вас, как это. Почему вы поздно ушли от Мавриди?
– Эмма Павловна беспокоилась.
– А мужа не ждали?
– Мужа?
– Да, мужа, - подтвердил Николаев.
– Ну, обещал он прийти.
– Голос Суходольской дрожал.
– Пришел?
Суходольская опустила голову, не решаясь ответить.
– Так пришел муж?
– настаивал Николаев.
– Пришел, - прошептала Суходольская и заплакала уже в голос.
Николаев налил ей воды, переждал минуту и предложил:
– Давайте-ка, Лена, все начистоту. Мужчина тот, Лузгин, тоже ведь кое-что рассказал.
Суходольская открыла лицо, явно обрадованная словами полковника.
– Значит, жив он?
– с облегчением переспросила она.
– Жив, в больнице.
– Господи, а я так переживала, - сказала Суходольская, и Николаев поверил ей. Переживала она, иначе так не среагировала бы на сообщение о том, что Лузгин жив. Но что крылось за этим переживанием? За кого боялась Суходольская? За Лузгина или за себя и своего спутника?
Николаев молча ждал.
– Я расскажу, - торопливо заговорила Суходольская.
– Муж за мной обещал зайти. Я вышла, жду его за домом Мавриди, там скверик такой. Вижу идет. Только прошел дорожку, вдруг за ним мужчина - бегом. Мы - от него, встали за дерево, а когда он поравнялся с нами, Сергей его и ударил.
– Чем ударил? Только правду!
– Кастет у него в перчатке.
"Немудрено, что Лузгин столько времени без сознания пролежал", подумал Николаев и спросил:
– И за что же он ударил мужчину?
– Сказал, что этот тип за ним охотится. И все.
– Где сейчас Суходольский?
– Не знаю, - быстро ответила Лена, - правда, не знаю. Я ему говорила, чтобы в милицию шел, а он только ругался - поздно, говорит. И сказал мне, что сам меня найдет. Может, у родителей?
– предположила она.
– Уехать куда-то хотел... Я ему денег обещала достать...
Попросив Лену подождать в приемной, Николаев распорядился о розыске Суходольского. И все это время полковника не оставляла мысль: какое же отношение к делу Печказова имеет нападение на Лузгина?
– Давайте теперь к Печказову вернемся, - предложил Николаев. Суходольская покорно кивнула.
– Куда он исчез, как по-вашему?
Суходольская пожала плечами:
– Не знаю. Угрожали ему, он и скрылся.
– Кто угрожал?
– Ну, рассказывал же он мне, что женщина ему звонила, сказала, чтобы остерегался, а то убьют.