Последняя улика (сборник)
Шрифт:
– Следствием займется прокурор. За нами - розыск. Нужен Суходольский.
Волин молча кивнул. Да, нужен Суходольский. Чернов молчит. Пока молчит.
Понедельник. 16.00.
Перепуганный событиями Урсу не стал скрывать своего знакомства с Суходольскими. Анатолий Петрович Ермаков, успевший уже изучить характер своего подопечного, только намекнул, что дело Печказова осложняется и очень возможно, что...
Урсу, пламеней щеками, схватился за голову:
– Неужели и тут я буду замешан?! О господи, за что мне такое, за что?
– застонал он.
Не удержавшись, Ермаков мстительно заметил:
–
– За легкую?!
– в возмущенном голосе Урсу преобладала горечь.
– Какая же это легкая жизнь! Я за те сотни, что получил от Печказова, столько страху натерпелся. И расплачиваюсь сейчас репутацией, нервами, здоровьем...
– Свободой, - опять не удержался Ермаков.
– Свободой, - покорно согласился Урсу, - и свободой тоже, да и еще много чем - жизнь себе покалечил. А чего ради? Где же те деньги? Я и не видел их! Разошлись куда-то все... А не разошлись бы, так еще хуже - страх постоянный. Мне ведь Георгий Иванович все наказывал: "Вася, осторожно, мол, следить могут, люди заметят".
Урсу замолчал. Молчал и капитан. Разговор напомнил о печказовском богатстве - слежавшихся купюрах на гаражной полке.
Ермаков вдруг подумал, как одинакова судьба этих неправедных богатств: рано или поздно - крах. И по печказовскому делу, и по другим, тем, что были раньше. Крах, только крах.
Словно читая мысли капитана, Урсу произнес убито:
– Конец, всему конец...
Ермакову было жаль этого запутавшегося парня, который тяжело переживал и стыдился происшедшего.
А Урсу рассказывал все без утайки.
– С СухоДольским мы учились вместе в 9 и 10-м классах. Не дружили, нет, - заторопился он, предвосхищая вопрос капитана, действительно собиравшегося уточнить эту деталь.
– Я в эту школу пришел уже в девятый, у Сергея компания была своя. Я-то деревенский, жил у тетки, а Сергей, что называется, фирмовый парень, и друзья у него такие же. Приторговывали они всякой иностранной ерундой - майки, сигареты. Я его интересовал мало. После школы не встречались. А вскоре после Нового года случайно в торговом зале встретились. Вижу, позолота с него пооблезла, но все еще о себе много понимает. Магнитофон пришел покупать. У нас, вы знаете, - Урсу смущенно запнулся, - бизнес в разгаре был, и я ему пообещал. Да еще захотелось показать, что и мы в люди вышли. В люди, - повторил он, вздохнув. Короче, сказал ему, чтобы пришел он в магазин через день. Суходольский явился с другом. Я им - магнитофон, они мне деньги, вот и все. Правда, о Печказове меня спросили, завмаг, мол, ваш, поди, миллионами здесь ворочает. Видели, что я деньги-то в кассу не сдал, догадались.
– Урсу замолчал.
– А самого Печказова они видели?
– Да, они меня разыскали у Георгия Ивановича в кабинете. Суходольский дверь приоткрыл, я его увидел и вышел.
– Значит, вы только два раза встречались с ним?
– Нет, больше. Они еще несколько раз приходили. Просто так. Ничего не покупали.
– С другом Суходольский вас знакомил?
– Знакомил, конечно. Зовут его Миша. Фамилию не называл. Помню, Суходольский сказал, что у него золотые руки. А кто он, не знаю.
– Расскажите о Суходольском, - попросил Ермаков.
– Суходольский... Расскажу, что знаю. Но я мало о нем знаю, - сразу оговорился Урсу.
– Рассказывайте,
– Учился он так себе, средне. А компания, я уже говорил, у него своя была - фирмовая.
– Что значит фирмовая?
– переспросил Анатолий Петрович.
– Фирмовые - так они сами себя называли, ну и мы тоже, - пояснил Урсу.
– Одевались модно, вещи там всякие - "зарубеж", музыка - тоже "зарубеж". Деляги ребята. Все какие-то у них свои разговоры, интересы свои - только и слышно: продал - купил. У нас школа-восьмилетка в поселке, я в девятый приехал в город. Я даже в столовой ни разу не был, а они уже и в ресторанах побывали... Короче, я для этой компании интереса не представлял. И все. Дальше и не знаю, что рассказывать.
– Урсу вопросительно посмотрел на Ермакова.
– А родители?
– спросил тот.
– Мои родители?
– не понял Василий.
– Суходольского!
– А, Суходольского! Мать видел несколько раз. Ничего, нормальная женщина. Дома у них не был, не приглашали. Помню, говорил он, что отец у него - крупный начальник, все время в командировках за границей бывает. Мать тоже - то ли с торговлей, то ли с заграницей связана.
– Начальники, говоришь, большие?
– изумился Ермаков. Он знал, что мать Суходольского была паспортисткой в жэке, отец работал заготовителем. А сыну, выходит, они в таком качестве никак не подходили!
– Задавался он много, а сам - так себе, пустой малый, - подытожил Урсу характеристику Суходольского.
– Ну, не скажи, - не согласился с ним капитан.
– Попросту недооцениваем мы таких типов. А он, судя по всему, далеко не такой пустой. Зловредный.
Заканчивая разговор, Ермаков поинтересовался:
– Где он живет, знаете? И где друг его живет?
Урсу ответил, не раздумывая:
– Нет. Ни того, ни другого адреса я не знаю. Суходольский женился ведь, он сам говорил. А где живет - не рассказывал. Так что просто не знаю, чем вам помочь, - развел руками Урсу, - могу позвонить одноклассникам, если нужно, поспрашивать. Может, кто знает...
Понедельник. 18.30.
На обратном пути Волин заскочил домой. Высаживая его у подъезда, полковник Николаев шутливо сказал:
– Отпрашивайся, Алеша, на ночь, - и добавил уже серьезно: - Торопись, машину пришлю через полчаса.
Волин кивнул. Яснее ясного: предстоит бессонная ночь. За день Суходольский обнаружен не был - проверили квартиры родителей и жены, установленных знакомых. Искали в столовых, кинотеатрах, на вокзалах Суходольский не появлялся нигде. Предстояло продолжить работу и ночью. Суходольский уехать не мог. Судя по рассказу Лены, денег у него не было совсем, и он намеревался достать их любым путем. Ясно, что путь этот может быть и преступным.
Были приняты, казалось, все меры предосторожности. Целый день с Суходольской провела Таня Богданова, работник уголовного розыска. Тот магнитофон, что Лена, не удержавшись, стащила из квартиры Мавриди, она сдала в ломбард. Так что деньги у Лены были, но Суходольский не шел...
...Люся была дома. Чмокнув мужа в щеку, она побежала на кухню, по опыту зная, что он ненадолго, и на ходу крикнула:
– Позвони Печказовым, тебя Тамара разыскивала.
– Давно?
– тревожно спросил Алексей Петрович, ставя на пол сына.