Последняя улика (сборник)
Шрифт:
В первом свертке, извлеченном из мешка, были патроны для охотничьего ружья шестнадцатого калибра. Более полусотни. Хозяйственный игошинский зять в отдельных мешочках держал патроны с дробью, картечью, жаканами на крупного зверя. Так и изъял их Балуткин.
Что ж, это облегчало осмотр.
Увидев боеприпасы, понятые заинтересовались.
– Что ищете-то?
– спросил один из них.
– Сам я охотник и билет имею, в патронах маленько разбираюсь.
– Я тоже охотой балуюсь иногда, - добавил
– Наша, товарищи, задача - как можно точнее описать, что мы видели. Все признаки боеприпасов, чтобы их можно было от других отличить и с другими сравнить, - ответил им Николаев.
Патроны с мелкой дробью. Самодельная дробь, войлочные пыжи. Патроны с жаканами, их немного. Пыжи войлочные, жаканы самодельные.
"Для химического анализа пригодится", - отметил про себя Николаев.
Патроны с картечью. Пыж газетный. Николаев осторожно расправил пыж, показал понятым. Характерный крупный шрифт. Текст Николаев читает вслух:
"...иться, слабостью харак... эгоизм и тому подобные... напоминать, по-видимо... не нужно. Это очевидно. Вот... но очень горькое письмо... еской области: "У нас в кла... беда Саша Павлов совсем... колько ребят отде..."
Высыпали из патронов картечь. Самодельная.
Один из понятых взял в руки картечину, внимательно разглядывая.
– Катаная картечь, - обращаясь к Николаеву, пояснил он, - такую обычно охотники меж двух сковородок катают. Вот она и получается не совсем круглая и не очень ровная.
Николаев едва удержался, чтобы не достать из сейфа банку с той картечью, что получил от Елены Владимировны в морге. Но он и так хорошо помнил, как выглядела картечь, которой убит геолог. А выглядит она так же как и в этом патроне!
"Срочно экспертиза нужна", - подумал Николаев, продолжая осматривать патроны.
Все они с самодельной картечью, имеют пыжи из газеты "Пионерская правда". Жаль, что ни на одном клочке нет никаких почтовых или других пометок. Это бы облегчило розыск подписчика.
Закончен осмотр. Расписавшись в протоколе, ушли понятые.
Майор Серов позвонил дежурному:
– Криминалиста к Николаеву, а мне - Яшу к телефону. Яша, - сказал он в трубку, - готовь машину, поедешь в Ерхон.
Ожидая криминалиста, Николаев достал из сейфа, поставил на стол банки с дробью и картечью, извлеченной из трупа геолога, мешочек с дробью, привезенной майором Серовым с Васильевской, где он во время осмотра места преступления взял у геологов образцы боеприпасов.
– Это что же получается?
– озадаченно сказал Серов.
– Да, вот еще загадка, - Николаев развел руками.
– В доме Игошина нет магазинной дроби. Бекасиной - нет. А у геологов есть - вот она, - Николаев встряхнул мешочек, высыпал на ладонь несколько дробинок.
– Зато у Игошиных есть картечь-самоделка.
Вошедший криминалист, осмотрев боеприпасы, заявил, что исследование физико-химических свойств дроби и картечи можно провести только в областном центре.
Николаев написал постановление о назначении экспертизы.
Договорились, что эксперт срочно выедет в областной центр, дождется результатов и сообщит о них Серову по телефону.
9.
Во второй половине дня выехали в Ерхон на милицейском "газике". Шофер Яша был своеобразной достопримечательностью райотдела. После ранения на фронте, куда попал совсем мальчишкой в конце войны, он пришел работать в милицию и так никуда больше не уходил. Совсем не часто встретишь таких постоянных шоферов на милицейских машинах в глухих сибирских районах.
Титанические усилия прилагал Яша, чтобы содержать свой "газик" в порядке. Машина была всегда на ходу, чистая, аккуратная, безотказная, как сам Яша. Оперативники часто подсмеивались над его приверженностью к малым скоростям, но все без исключения питали к нему глубокое уважение.
В пути Яша помалкивал. Разговоры он не любил, да и путь был нелегким.
В Ерхоне Николаев наконец-то познакомился с участковым Балуткиным, о котором уже наслышался. Как-то так получалось, что при расследовании этого сложного дела Балуткин всегда был чуточку впереди всей группы и пока более всех удачлив.
– Будем знакомы, - степенно сказал Балуткин. Темное лицо его с глубокими складками в уголках рта оживляли светлые умные глаза.
– Иван Михайлович.
Представился и Николаев.
– Тезки, значит, мы. Да вы меня зовите, как все, просто Михалыч. Я сейчас вас с Яшей накормлю, сельсоветская секретарша нам борщ сварила, а потом и о деле поговорим, что новенького.
– Из нового я вам, Иван Михалыч, могу сообщить только, что Игошин в свой совхоз не прибыл. Просрочил двадцать один день, - сказал Николаев, направляясь следом за Балуткиным к большому дому рядом с сельсоветом.
Балуткин безнадежно махнул рукой:
– Да я уж понял, что так и будет. Опросил мать, сестру Игошина, с людьми поговорил. У вас здесь, в селе, работы много?
– спросил он.
– У Игошиных побывать нужно в доме. С понятыми.
– Будут понятые. А мы, коли успеем до утра, должны к вертолетной площадке податься, это отсюда недалече - километров тридцать. Яша нас подбросит. Справлялся я: на наше счастье вертолет утром в Заранты будет. Есть там человек один - дед Сорока. Он нам должен помочь. Люди говорят, встречал он Андрея в тайге.