Последыш. Книги I и II
Шрифт:
В большинстве случаев, Лена понимала его, что называется, с полуслова, и, если не возражала, — а она, кажется, не возражала ему никогда, — то тут же включалась в процесс. Так случилось и на этот раз. Едва он коснулся пальцами внутренней поверхности ее бедер, как Збаражская тут же согнула ноги в коленях, одновременно подтягивая их ближе к груди, и развела еще шире. Это называлось у них «полный доступ», и автором термина являлась сама Елена. Ингвар назвал бы это как-нибудь иначе. Но дело не в названии, а в том, какой при этом открывался вид. Такую красоту Бармин прежде видел только в каталоге доктора Гольдмана — великолепного пластического хирурга, специализирующегося, в частности, на внешних половых органах женщин, и по совместительству закадычного друга доктора Бармина.
На самом деле, у Михаила Лазаревича, с которым, пока здоровье позволяло, Игорь Викентиевич неоднократно и помногу пил, в его частной клинике в Питтсбурге имелось два каталога. Один — официальный с рисунками и фотографиями гипсовых слепков,
Вообще, Елена Збаражская была очень красивой женщиной. В другое время, в другой стране и, пребывая в ином социальном статусе, она могла бы стать знаменитой моделью или кинозвездой, или тем и другим вместе взятым, как любимые киноблондинки Бармина — Николь Кидман и Шарлиз Терон. Но она жила в другом мире, в сословном обществе, и являлась дочерью своего отца. Конечно, нравы постепенно менялись к лучшему и здесь. Еще лет двадцать-тридцать назад такой адюльтер с участием незамужней княжны был бы, по-видимому, невозможен в принципе. А сейчас никто слова дурного не скажет, в особенности, если отношения не затянутся или, наоборот, затянутся и перерастут когда-нибудь в брачные узы. Так что, существовала вероятность, что вскорости в этом мире появятся свои Верушки [121] и Лизы Граббе [122] . Но пока красавицам, — да и то не всем, ибо домострой в империи официально не отменен, — приходилось довольствоваться правом носить короткие юбки, глубокие декольте и откровенные купальники. Впрочем, сейчас на Лене не было уже ни платья, ни белья, просто потому что ситуация этого не предполагала. Так что Бармину тоже пришлось раздеться, но ему было куда проще: из одежды на нем были только трусы да пижамные штаны…
121
Верушка (нем. Veruschka), урождённая графиня Вера Готлибе Анна фон Лендорф — немецкая модель и актриса.
122
Княгиня Елизавета Белосельская-Белозерская — также известная как Лиза Граббе — одна из легендарных парижских манекенщиц 1920-х годов.
В своей прежней жизни, Бармин был довольно скромным человеком. Сначала не гулял из-за общей застенчивости, студенческой нищеты и занятости учебой, а позже — перед женой было неудобно. Впрочем, он по этому поводу никогда особо не переживал и ходокам из ближнего и дальнего окружения не завидовал. На самом деле, у него на похождения даже времени толком не было, поскольку он всю жизнь много и тяжело работал. На отдых и удовольствия времени и сил оставалось немного, но при этом у них с супругой совсем неплохо выходило жить активной половой жизнью едва ли не до пенсионного возраста. Так что, Бармину в этом смысле даже пожаловаться было не на что. В том смысле, что у его жены голова болела редко и настроение портилось тоже нечасто. Другое дело, что, как человек с богатым воображением, — а оно у него было ого-го какое, — Бармин любил иногда предаваться фантазиям, скажем так, эротического содержания. Причем, если с возрастом эти его «истории» становились все больше романтическими, поскольку секс в них играл второстепенную роль, то в молодости, — где-то между тридцатью и пятидесятью годами, — некоторые его фантазии вполне подпадали под определение «18+». Но однажды — и следует заметить, совершенно против его воли, — с Барминым случилось то, что случилось, и он оказался в другом мире, в другом теле, и получил возможность реализовать на практике, как минимум, часть своих несбыточных грез. При этом, он не считал, что должен отказываться от того или этого, и чувства неудобства не испытывал тоже. Прежняя его жизнь перестала быть актуальной в тот момент, когда он умер, а в том, что так все и произошло, Ингвар не сомневался, и думать о прошлом, — о жене, детях и внуках, — он себе попросту запретил. Тем более, не приходилось стесняться нынешних своих подруг. Он никого силком к себе в постель не тащил, сами, что характерно, приходили.
И, возможно, это даже к лучшему, что период адаптации, — когда Бармин переживал тяжелый попаданческий кризис, — он провел в одиночестве, единственным выжившим в мертвом городе ссыльнопоселенцев Барентсбурге. Как бы он повел себя, окажись сходу в замке княгини Кемской, Ингвар даже гадать не пробовал. К счастью для него, все сложилось, как сложилось, и это был, верно, наиболее комплементарный поворот судьбы, потому что чудеса не упали на него сразу вдруг, как снег на голову, а приходили одно за другим без резких переходов. Однако в итоге все сложилось просто замечательно. Он получил молодость, огромную физическую силу, приятную внешность и крепкое здоровье, и все это всего лишь — «раз». Магия и при том неслабая — это «два», и социальный статус — это уже «три».
Граф, а возможно, бери выше — Светлейший князь, это вам не хухры-мухры. А ведь довеском ко всем этим чудесам шли немалые блага, включая право и реальную возможность завести себе настоящий гарем из трех, пяти или даже семи жен, причем не из каких-нибудь теремных затворниц, необразованных куриц, с которыми ни в свет выйти, ни на интересную тему поговорить, а из женщин совсем другого сорта: красивых, умных и образованных. Одной из таких женщин являлась княжна Збаражская, которой Ингвар был по-настоящему увлечен. Не любовь, конечно, — во всяком случае, пока не любовь, — но зато страсть и вполне дружеские отношения в одном флаконе.
Сказать по правде, он просто увлекся. Такая женщина! Такая страсть! Не учел одного. Этот нынешний Ингвар Менгден был каким-то трахнутым на всю голову половым гигантом. Размеры «боевого друга», невероятная выносливость и физиологическая потребность в большем количестве фрикций, чем у большинства нормальных мужчин. Какие там, к чертям собачьим, шесть минут. Его могучий организм работал, как паровой английский копер, и, как ошибочно думал Бармин, доставлял немереное удовольствие не только ему самому, но и его партнерше. В сущности, так все и обстояло, пока Бармин не пошел на третий заход. Елене это было уже лишним, но она постеснялась об этом сказать. И причиной этому, как догадался позже, был страх разочаровать Ингвара, а значит, и «опоздать на поезд», в особенности усилившийся после того, как Бармин откровенно прогнал из Надозерья Ольгу Кашину, а о том, что она сорвалась на ночь глядя не просто так, никто в замке не сомневался. Вот, собственно, и все. Весь, так сказать, секрет Полишинеля. Но Ингвар увлекся процессом и понял, что происходит что-то неладное, только на пятом подходе, и вынужден был признать, что, во-первых, недостаточно быть сильным любовником, надо еще быть умным, а главное, чутким мужчиной. И, во-вторых, что, по-видимому, для него полигамия действительно отличный выход из положения, поскольку его любовный пыл не способна выдержать ни одна нормальная женщина, а ненормальные ему были попросту не нужны.
В общем, он все понял правильно и конечно же извинился и покаялся, — тем более, что был, и в самом деле, неправ, — услышал в ответ, «Ну, что ты, Ингер [123] , что за глупости!», поцеловал Елене кончики пальцев, подарил пару чудных сережек с кашмирскими сапфирами сочного сине-василькового цвета, купленными по наитию на прошлой неделе в Пскове, и все бы ничего, но осадочек, как говорится, остался. Так что Бармин был даже рад смотаться ненадолго из замка, оставив Елену и Варвару перемывать ему кости, если им это, разумеется, интересно, а сам уехал решать свои многочисленные и пока строго конфиденциальные дела.
123
Диалектное шведское производное от имени Ингвар.
2. Двадцать шестое мая 1983 года
Надо отдать должное княгине Кемской, ее люди выполнили заказ Ингвара не только оперативно, но и качественно. Хороший, но не бросающийся в глаза серый внедорожник «Дрека [124]– Олимпия» с тонированными стеклами, — так что фиг разглядишь, «кто в тереме живет», — и двое таких же неброских, но явно крепких и хорошо подготовленных мужчин в качестве телохранителей. Не то, чтобы они были ему так уж нужны, — сам, можно сказать, с усам, — но положение обязывает. Совсем без телохранителей нельзя, и славно, что бабушка не стала откладывать его просьбу в долгий ящик. Поэтому уже в полдень Ингвар смог выехать из замка, никому не назвав, впрочем, цели своей поездки. А целей этих, к слову, было больше одной.
124
Дрека, драка — европейское название драккара.
Во-первых, если кто-то подумал, что он едет в Гдов или Псков, то этого кого-то ждало горькое разочарование. Бармин ехал в Лугу, где еще с вечера назначил «конспиративную» встречу с частным поверенным Архипцевым — младшим партнером Новгородской юридической конторы «Орлов, Кроненберг и Архипцев». А, во-вторых, в-третьих и далее по списку, в перечне дел, намеченных им на сегодня, значилось посещение банка, нотариальной конторы, редакции газеты «Вестник Северо-Запада» и лицея для девочек с неоригинальным для заведений подобного рода названием «Берегиня». Все эти встречи организовал ему все тот же неутомимый и невероятно деятельный Иван Никанорович Архипцев, потому, собственно, и назначивший встречу в Луге, что все прочие фигуранты его усилий находились именно там.