Посмертные записки Пиквикского клуба
Шрифт:
– А... надеюсь, вы меня помните? – осведомился мистер Пиквик.
– Как не помнить! – ответил Сэм, покровительственно подмигнув. – Скверная история, но куда вам до этого типа! Нюхнул раз, два, да и...
– Сейчас это к делу не относится, – поспешно перебил мистер Пиквик. – Я хочу поговорить с вами о другом. Садитесь.
– Благодарю вас, сэр, – отозвался Сэм и, не дожидаясь вторичного приглашения, сел, положив предварительно свою старую белую шляпу на площадке за дверью. – Не очень хороша на вид, – заметил Сэм, – но удивительна в носке и, пока не обломались поля, служила прекрасной кровлей. Зато без них легче, это раз, и каждая дырка дает проход воздуху, это два. Прямо скажу: это не шляпа, а сито с вентиляцией – так я ее называю!
Разразившись этой сентенцией, мистер Уэллер приятно улыбнулся всем пиквикистам.
– А теперь поговорим о деле. Я за вами послал, посоветовавшись с этими джентльменами, – сказал мистер Пиквик.
– Вот именно,
– Прежде всего мы хотели бы знать, – начал мистер Пиквик, – имеются ли у вас основания быть недовольным своим местом?
– Раньше, чем отвечать на этот вопрос, джентльмены, – сказал Сэм, – я бы хотел прежде всего узнать, думаете ли вы предложить мне лучшее.
Луч тихого благоволения озарил лицо мистера Пиквика, давшего такой ответ:
– Я не прочь взять вас к себе на службу.
– К вам? – воскликнул Сэм.
Мистер Пиквик утвердительно кивнул головой.
– Жалованье? – осведомился Сэм.
– Двенадцать фунтов в год, – ответил мистер Пиквик.
– Платье?
– Две смены.
– Работа?
– Прислуживать мне и путешествовать вместе со мной и этими джентльменами.
– Снимайте билетик, – выразительно заметил Сэм, – сдан одинокому джентльмену, условия по договору.
– Значит, вы согласны? – спросил мистер Пиквик.
– Безусловно, – ответил Сэм. – Если платье будет мне впору, как и место, все сойдет.
– Вы, конечно, можете представить рекомендацию? – поинтересовался мистер Пиквик.
– Справьтесь об этом у хозяйки «Белого Оленя», сэр, – отозвался Сэм.
– Можете вы прийти сегодня же вечером?
– Если платье готово, я влезу в него хоть сейчас, – с живостью заявил Сэм.
– Приходите к восьми часам вечера, – сказал мистер Пиквик. – И если рекомендация окажется удовлетворительной, о платье мы позаботимся.
Если не считать одной единственной шалости, в которой участвовала в равной мере одна из служанок, поведение мистера Уэллера оказалось столь безупречным, что мистер Пиквик счел вполне возможным заключить соглашение в тот же вечер. Со всею стремительностью и энергией, характеризовавшими как общественную деятельность, так и частную жизнь этого замечательного человека, мистер Пиквик тотчас же повел своего нового слугу в одно из тех удобных заведений, где продается новое и поношенное мужское платье и где обходятся без затруднительной и неприятной формальности, именуемой примеркой; ночь еще не спустилась, а мистер Уэллер получил уже в свое распоряжение серый фрак с пуговицами, украшенными буквами П. К., черную шляпу с кокардой, пестрый полосатый жилет, светлые штаны и гетры и столько других необходимых вещей, что перечислить их не представляется возможным.
– Итак, – заметил сей внезапно преобразившийся субъект, заняв на следующее утро наружное место в итенсуиллской карете, – хотел бы я знать, кем полагается мне быть – лакеем, грумом, егерем или торговцем семенами! Вид у меня такой, будто я смесь всех четверых! Ну, не беда! Перемена климата, много развлечений, мало дела, и я все это мне подходит при моей необыкновенной хворости. Итак, да здравствуют пиквикисты! – скажу я.
ГЛАВА XIII.
Некоторые сведения об Итенсуилле: о его политических партиях и о выборах члена, долженствующего представительствовать в парламенте этот древний, верноподданный и патриотический город
Мы откровенно признаемся, что до того момента, пока мы не погрузились в многотомные документы Пиквикского клуба, нам никогда не приходилось слышать об Итенсуилле; с такой же искренностью мы признаемся, что тщетно искали в настоящее время доказательств действительного существования этого городка. Зная, с какой глубокой верой следует относиться к каждой заметке и заявлению мистера Пиквика, и не помышляя довериться нашей памяти в ущерб утверждениям сего великого мужа, мы обращались по интересующему нас вопросу ко всем авторитетным источникам, которые удалось нам разыскать. Мы тщательно изучали все названия, помещенные в Таблицах А и Б [47] , но не встретили названия «Итенсуилл»; мы внимательно исследовали каждый уголок на географических картах графств, изданных в интересах общества нашими выдающимися издателями, но наши поиски не привели ни к каким результатам. Посему мы склонны предположить, что мистер Пиквик из опасения кого-нибудь обидеть и из деликатности, столь примечательной в глазах всех, кто хорошо его знал, намеренно поставил вместо настоящего вымышленное название того города, в котором производил свои наблюдения. Наше предположение подтверждается одним обстоятельством, на первый взгляд крайне незначительным и незаметным, но если на него взглянуть с указанной точки зрения, оно не может не остановить на себе внимания. В записной книжке мистера Пиквика мы можем разобрать заметку, что места для него и его учеников
47
Таблицы А и Б – перечень английских городов, приложенный к закону 1832 года о выборах в парламент; в эти таблицы вошли города и населенные пункты, которым закон впервые предоставил право выбора членов парламента либо лишил этого права.
Можно думать, что население Итенсуилла, как и многих других городков, приписывало себе исключительное и особое значение и что каждый житель Итенсуилла, сознавая, сколь важен его личный пример, долгом своим почитал примкнуть душою и сердцем к одной из двух великих партий, на которые делилось население, – к партии Синих или к партии Желтых [48] .
Синие не упускали случая стать в оппозицию Желтым, а Желтые не упускали случая стать в оппозицию Синим, вследствие чего, где бы ни встречались Желтые и Синие – на публичном собрании, в зале городского совета, на рынке или на ярмарке, – споры и крепкие словечки оглашали воздух. Излишне добавлять, что благодаря этим раздорам каждый вопрос в Итенсуилле становился вопросом партийным. Если Желтые предлагали сделать новую стеклянную крышу над рынком, Синие собирали митинги и проваливали это предложение; если Синие предлагали установить новый водопроводный насос на главной улице города, Желтые восставали все как один, пораженные такой чудовищной затеей. В городе были Синие лавки и Желтые лавки, Синие гостиницы и Желтые гостиницы, и даже в церкви были боковые нефы – Желтый и Синий.
48
Синие и Желтые – в «Пиквике» синие – тори (позднее – партия консерваторов), желтые – виги (позднее – партия либералов) – две основные партии господствующих классов Англии.
Разумеется, было важно и настоятельно необходимо, чтобы у каждой из этих мощных партий был свой излюбленный печатный орган, выражавший ее мнения; соответственно в городе издавалось две газеты: «Итенсуиллская газета» и «Итенсуиллский независимый»; первая защищала принципы Синих, вторая решительно отстаивала взгляды Желтых. Прекрасные это были газеты! Что за передовые статьи и какая пламенная полемика! «Наш недостойный собрат Газета», «Эта позорная и подлая газетка Независимый», «Этот лживый и непристойный Независимый», «Этот злостный клеветнический листок Газета» и подобные разжигающие оскорбления были в изобилии рассеяны на столбцах каждой из них, в каждом номере, пробуждая чувства пламенного восхищения и негодования в сердцах горожан.
Мистер Пиквик, со свойственными ему прозорливостью и чутьем, избрал самый подходящий момент для посещения этого города. Никогда еще борьба партий в нем не достигала такого ожесточения. Почтенный Сэмюел Сламки из Сламки-Холла был кандидатом Синих, а Горацио Физкин, эсквайр из Физкин-Лоджа [49] близ Итенсуилла выдвинут был друзьями отстаивать интересы Желтых. «Газета» предупреждала избирателей Итенсуилла, что глаза не одной только Англии, но всего цивилизованного мира устремлены на них; а «Независимый» грозно вопрошал, остаются ли избиратели Итенсуилла по-прежнему славными гражданами, каковыми их всегда считали, или низкими и раболепными орудиями, недостойными называться англичанами и пользоваться благословенной свободой. Такого волнения в городе еще никогда не бывало.
49
Сламки-Холл, Физкин-Лодж – названия поместий кандидатов двух партий, конкурировавших на выборах; следует отметить, что Диккенс не обмолвился ни одним намеком на различие политических программ двух провинциальных помещиков, выступавших соперниками на выборах; это не является ошибкой Диккенса: если в политических программах тори и вигов его эпохи и было некоторое различие, то оно нисколько не влияло на ход избирательной «борьбы» в английской провинции. Близкое знакомство Диккенса с обстановкой и методами такой борьбы (в бытность его разъездным газетным корреспондентом) убедили его в том, что в провинции во время выборов никакой идейной борьбы между тори и вигами нет и в помине, а происходит драка между двумя политическими кликами, борющимися за теплые местечки. Потому-то классическое описание «итенсуиллских выборов» является отнюдь не карикатурой на политическую жизнь Англии времен Диккенса, но образцом реалистической сатиры.