Посмотри в глаза чудовищ
Шрифт:
На обратном пути мне даже не дали сесть на лошадь: несли в трофейном паланкине, паля из ружей в воздух и распевая наспех сложенную песню:
Эй-эй! Нет ружья лучше «маузера»,Нет начальника лучше Гумилеха!Одним глазом он смотрит в лицо врага,А другим – в глаза чудовищ.Падают ниц враги его, они уже мертвые.Стервятники вьются над ними.И чудовища отступают,Прячут в болотах толстые свои яйца.Эй-эй! Не вставай на дороге славного войска!Я представил себе нашу процессию на Невском проспекте – и захохотал.
…Естественно, в небылицу о крокодильем мосте никто бы не поверил, и поэтому пришлось для друзей сочинять пошлую историю о несчастном адюльтере с чернокожей красавицей, женой грозного вождя, протомившего меня потом полтора месяца в подземной тюрьме. Я не утруждал себя изобретением сюжета, зная, что лучше Пушкина все равно не придумаешь.
ГЛАВА 13
Кроме того, у меня была и руна, которая пишется на штанах мертвеца…
– Нет, – сказал Николай Степанович. – Лефортово мне не по зубам.
Они сидели на скамеечке возле памятника Гоголю сидящему, а не тому, который «от Советского правительства». Стайка хиппи – два престарелых юноши и девушка с ребенком – расположилась напротив. Толстый голубь разгуливал между ними. Юноша справа почти беззвучно перебирал гитарные струны, девушка перебирала волосы юноши слева. Ребенок из рюкзачка взирал на мир спокойно и снисходительно.
– Так что остается у нас, по большому счету, только человечек, которого нам сдал наш друг Виктор Игнатьевич. И вот тут меня начинают терзать сомнения, друг мой Коминт.
– Думаешь, и его грохнут?
– Боюсь, что да. Я по неосторожности сболтнул о покойной одному щелкоперу, которого вот уже второй день не могу найти. Хотя, конечно, он тот еще щелкопер… Про этого человечка знаем только я и пан директор, но – беспокойство, видишь ли…
– Может, плюнуть на все? – сказал вдруг Коминт. – Не залупаться? И пронесет…
– Пронесет – это от касторки. Нет, старик. Они работают медленно, но тщательно. Асфальтовый каток. Придется нам доводить дело до логического конца. Ты ведь понимаешь, что это не банда, не мафия, даже не государство. Иная цивилизация. Чисто биологический конфликт.
– И мы – вдвоем… втроем, втроем, – сказал он Гусару, обиженно поднявшему морду. – Защитники, мать его, человечества…
– Не верится?
– Знаешь – нет. Какой-то дешевый детектив.
– Я вот тоже долго не мог поверить. Все знал, а поверить не мог. То есть не все, конечно… И не выяснили мы с тобой еще одну вещь. Очень важную. Вот смотри: некто поставляет нашему другу Виктору Игнатьевичу вещество, которое превращает медь в золото и никель в платину. Что наш друг может предложить взамен?
– И что же?
– Если б я знал…
– Спросим?
– Я обещал оставить его в покое. Разве что он сам обратится за советом.
– Ну, такое-то можно устроить… – хмыкнул Коминт.
– Но в принципе это может сообщить нам и интересующий нас человечек. Заодно с прочим…
– Так давай, говорю, спросим.
– Поверишь: неохота.
– Так кто этот человек?
Николай Степанович огляделся, нагнулся к уху Коминта и прошептал едва слышно:
– Академик Фоменко…
Коминт отодвинулся.
– Это который?..
– Совершенно верно.
– Я ж его знаю. Я ж к нему сам…
Николай Степанович кивнул:
– Теперь ты понимаешь, почему я?..
Академик Фоменко был известен всему миру как человек, совершивший революцию в кардиологии. Он не просто изобретал в изобилии новые методики, он способен был по-настоящему пробивать и внедрять их. Деловитость его не знала пределов. Очередь в клинику была расписана на три года вперед. Простенькое устройство, названное «микронасос Фоменко», уже спасло жизни тысячам людей и вообще грозило в обозримом будущем сделать смерть от инфаркта более редкой и экзотической, чем смерть от чесотки. Передвижные операционные в трейлерах-»Мерседесах» колесили по дорогам всего мира, зарабатывая твердовалютные миллионы для лечения безвалютных старичков из российской глубинки. Кроме того, был на эти деньги закуплен и переоборудован в плавучий госпиталь теплоход «Александр Герцен». Себе же академик купил небольшой остров в Эгейском море с угодьями для подводной охоты. На почве этой охоты он продолжал демонстративно дружить с Фиделем Кастро. Американские кардиохирурги предавали его анафеме, называли шарлатаном в своих медицинских журналах и в Америку не пускали якобы за дружбу все с тем же Фиделем, но на родине именно он решал в свое время, кому из кремлевских старцев еще тянуть лямочку, а чей час уже пробил. Поговаривали даже, что в микронасосы для высшего эшелона было вмонтировано специальное устройство с дистанционным управлением, – но это уже явная фантазия.
В последние годы Фоменко рванулся в большую политику и, похоже, всерьез вознамерился занять пост главы государства…
– И где мы его будем искать? – Коминт почесал нос.
– Будем, значит? – переспросил Николай Степанович. – Не постоим, значит, за ценой?..
– А что нам еще остается?
– Н-да… Что ж, придется мне еще раз картишки раскинуть. Засекут, конечно… ну да это, может, и к лучшему… Господа, не найдется ли у вас Таро? – привстав, обратился он к хиппи.
На него посмотрели с уважением.
Колода нашлась в том же рюкзаке, где жил младенец. И, на счастье, оказалась не новоделом, а классической марсельской.
– Не продадите?
Хиппи переглянулись, слегка замялись… За смешную сумму в семьдесят долларов колода поступила в полное владение Николая Степановича.
– Зачем ты это? – спросил Коминт недовольно. – Деньги тратишь…
– А если на них выйдут? – Николай Степанович показал глазами на рюкзак. – Лучше уж мы сами…
Карты не ложились. Они не легли один круг и второй. На третьем Николай Степанович вдруг понял, в чем дело.
Газеты продавали неподалеку у книжного развала. Он купил «Московский комсомолец», «Известия» и «Труд». Сообщения о трагической гибели кандидата в президенты академика Виталия Тимофеевича Фоменко публиковали все три – само собой, в различной тональности. Для «МК» факт взрыва бомбы на борту частного «Як-40», летящего над Эгейским морем, сомнения не вызывал; вопрос был только в том, кто подложил бомбу: военные или мафия? Две прочие газеты интересовались другим: кто станет наследником могущественной медицинской империи – и не перенесут ли в связи с инцидентом президентские выборы?