"Посмотрим..."
Шрифт:
– Говори… - едва слышно послышался голос из-за спины.
Мэрл, покосившись на полулежащую у дерева женщину, отвел взгляд и всмотрелся в огонь. Кажется, дело серьезно. Выглядела Мишонн все хуже и хуже. А как помочь, он не особенно представлял. Знать бы еще, что с ней: заражение все-таки пошло от руки или просто переохладилась вчера ночью на холодной земле и обессилела от голода и потери крови? Впрочем, в любом случае, для помощи нужны были лекарства и какая-нибудь крыша над головой. Тепло, вода и пища. Ничего из перечисленного у них не было, да что там, не было этого и поблизости. Какого хрена он за ней вернулся? Надо было, услыхав за спиной выстрелы, спокойно отправиться дальше, вернувшись окольными путями в тюрьму.
– Че тебе говорить? Что, хочешь услышать на ночь глядя сказку о своем возлюбленном, по совместительству моем непутевом брате? – беззаботно ухмыльнулся он и покосился на едва заметную улыбку, проскользнувшую на губах женщины. – Ну че, он был тем еще засранцем. Мелкий, вечно орал в унисон с батей и мамкой, хавкой с ним приходилось делиться, на вопросы его дебильные отвечать. Все ему было интересно, блин. Но когда болел – это было что-то с чем-то. Мамаша наша неплохой бабой, по сути, была, но принять на грудь любила сильно, уж не знаю, то ли батя довел ее до жизни такой, то ли сама. Ну и спихивала она этого болезного на меня, все равно мы в одной комнате теснились. Зона карантина, твою мать, наступала. Сидела эта немощь бледная на постели круглыми сутками, нос от нормальной хавки воротила, чихала так, что стены содрогались, а уж соплей… Только и отвлекался, что разглядыванием моих журналов. Эх, таких баб он тогда порвал и изрисовал, до сих пор сердце прихватывает, когда вспоминаю. Что, лыбишься? Да, Диксон-младший был тем еще ловеласом в пять лет, а ты думала?
Взглянув на лицо Мишонн, практически сливающееся с темнотой, на котором, вопреки его словам, и тени улыбки не было, Мэрл снова неловко протер ее лоб влажной тряпкой и дал попить. Женщина только благодарно моргнула, что оптимизма не внушало.
– Что, продолжения хочешь? А продолжения нет. После очередной болячки я стал выливать на мелкого по ведру ледяной воды по утрам и через месяц его уже никакая зараза не брала, ну а я наполовину оглох от постоянных визгов - любая сирена бы обзавидовалась! На всю жизнь я ему иммунитет обеспечил, о как! А он… Никогда добро люди не ценят, вот че я тебе скажу. И ты фиг оценишь мои старания, да, крохотуля? Вот вылечу я тебя, а ты снова фыркать только будешь вместо того, чтобы порадовать меня горячей ночкой, - тихо говорил Мэрл, откинувшись на дерево и не сводя взгляда с уснувшей женщины. Но это он только себя утешал, что она уснула, вполне возможно, снова отключилась.
Решив, что утро вечера мудреней, Диксон поворочался и прикрыл глаза, пытаясь задремать. Однако и без того беспокойный сон был прерван каким-то звуком неподалеку. Этот новый мир учит многому – даже просыпаться при любом шорохе, несмотря на усталость. Настороженно приподнявшись, мужчина вгляделся в темноту и непроизвольно вздрогнул, вдруг увидев прямо рядом с собой лицо одной из тварей, которые целой стаей из семи особей топали мимо и не смогли удержаться от искушения заглянуть на огонек. Коротко выругавшись, реднек насадил голову ближайшего красавца на свой кинжал и, освободив руку, отступил к лежащей женщине, которая даже не шелохнулась. Теперь и ее прикрывать надо – и за что ему такое наказание?
К сожалению, ходячие не ведали вежливости и культурой не отличались, а потому подходить по очереди не стали, что значительно усложняло ситуацию. Отталкивая тяжелые тела от себя и стараясь ударять как можно точней, понимая, что всего одна ошибка может лишить его второй конечности или того похуже – жизни, Диксон едва не споткнулся о ноги Мишонн, которая испуганно вскинулась и, задев рану, тут же громко зарычала от боли.
– Тихо, цыпа, тихо, - пробормотал Мэрл, швыряя предпоследнего ходячего головой прямо в их костер и добивая следующего.
Подойдя к плавящемуся в огне уродцу, он скривился от запаха горелой человеческой плоти и представшего перед глазами зрелища плавящегося и без того безобразного лица. Отбросив в сторону пытающуюся встать тварь, Диксон быстро добил ее своей металлической «рукой» и мрачно покосился в сторону своей обузы, которая, скрючившись у дерева, внимательно следила за его движениями огромными глазами.
– Спи! Кажется, со всеми разобрались, - буркнул мужчина, вздыхая.
Спать в окружении полусгнивших тел казалось слишком мрачной перспективой даже ему, потому реднек ближайшие двадцать минут уделил оттягиванию тел подальше от их поляны. Вернувшись, он бросил взгляд на Мишонн, которая то ли успела уснуть, то ли просто притворялась.
– Ну и нервы у тебя, дорогуша, - хмыкнул он, занимаясь восстановлением костра.
Наконец, вернувшись к дереву и пощупав лоб женщины, который, кажется, стал только горячее, Мэрл устало откинулся на шершавый ствол. Веселая ночка выдалась, ничего не скажешь. Со всей этой ситуацией нужно что-то делать и срочно. Посмотрев в звездное небо и снова переведя взгляд на спутницу, которая, как вдруг померещилось мужчине, наблюдала за ним, он закрыл глаза, надеясь урвать хотя бы пару часов отдыха.
***
Рассвет ничего хорошего не принес – Мишонн лучше не стало. Как оказалось, она была неспособна даже встать, так что о каком-либо продвижении дальше речи быть не могло. Позавтракав и напоив снова отказавшуюся от еды женщину, Мэрл преувеличенно оптимистично болтал о какой-то ерунде.
– Продержишься в сознании часок? Я обойду местность – воду поищу. Без нее мы тут не протянем долго, и недолго тоже не протянем.
– Уходи.
– Ух, какая ты добрая. Что, только и мечтаешь побыть в одиночестве? Могла бы так откровенно свою усталость от меня и не показывать, эх ты, учить тебя культуре и учить еще. Ну ничего, я не обидчивый, спишу все на болезнь, - хмыкнул реднек, хватая пустую бутылку.
– Уходи, оставь меня. Иди в тюрьму, - с трудом выговаривая слова, выдавила из себя Мишонн и устало опустила голову.
– Ты че это шоколадка, предлагаешь бросить тебя тут? Да тебя сожрут еще до обеда, ты в курсе? – приподнял бровь Диксон.
– Не уйдешь – оба умрем. Ночью еле справился. Иди. Я догоню. Ты там нужнее, мне не поможешь все равно, - снова настойчиво прохрипела женщина, поднимая на Мэрла непреклонный взгляд.
– Уверена? Ты крутая баба, крохотуля, не дело так помирать. Тебе точно не лучше? Может, до вечера еще подождем, вдруг полегчает? Ты ж вроде сильная, должна выкарабкаться. Че за хрень – загибаться в такое время от какой-то гребаной простуды или че там у тебя. А может все-таки руку, того? Вон и костер есть сразу прижечь. Больно конечно, зато может, жива будешь. Ну, твое дело, конечно, не дергайся ты так, никто тебя не трогает, - склонился над рюкзаком мужчина, доставая и ставя возле женщины одну из двух оставшихся банок с консервами и бутылку с водой.
Отстегнув от пояса нож, он положил его рядом. Не дав женщине запротестовать, он шикнул на нее и поколебался минуту.
– Может, обмозгуем еще, вдруг че придумаем? Меня ж брат с шерифом потом заживо сожрут за то, что твою шкуру не уберег.
– Иди! – глаза Мишонн, сверкнув на мужчину в последний раз, безразлично закрылись.
– Ну… не поминай лихом! – пожал плечами Мэрл и быстрым шагом стал удаляться все дальше от поляны, не оглядываясь, чтобы не видеть взгляд женщины, который, как ему казалось, прожигал его спину.