Посох Времени
Шрифт:
В этот момент Радимир, боясь того, что ромеи обратят лишнее внимание на мальчика, незаметно подтолкнул распустившего язык соседа и тот моментально умолк.
Его опасения были напрасны. Полностью поглощённые мыслями о предстоящем путешествии иноземцы уже старательно пинали в бока коней, силясь поскорее догнать поскакавшую к лесу Йогиню.
Радимир недовольно сдвинул брови, и с укоризной посмотрел на своего соседа. Тот в ответ на его немой укор только пожал худыми, словно старое коромысло раменами и горько произнёс:
— Как же было не попрощаться-то? Не по-людски это. Такое непростое чадо! — Со вздохом прошептал он, глядя на удаляющихся всадников. — Кто знает, может его дарослое имя[27]…
— Старый ты пень, — не дав ему договорить, недовольно зашипел Радимир, вполоборота косясь в сторону говорившего, — ты бы ещё додумался ромеям об этом сказать …
Клубок четвёртый
Душа Лонро просто пела. Вокруг него проплывали пейзажи невиданной красоты, но он всё это великолепие отмечал только краем глаза. Впереди, плавно раскачиваясь на спине холёного вороного, сидела ОНА. Дорогой сарафан, значительно потерявший объём, ужавшись у седла при езде, открывал взору молодого ромея только намёк на изящные линии божественно сложенного тела, но его пылкому воображению было достаточно и этого. Переполняемое неведомой силой от проснувшегося вдруг вдохновения, здоровое сердце сгорающего в плену чувств человека, брыкалось и шипело в переполняемой любовью груди, словно вода, случайно пролившаяся в кипящее масло. Джеронимо ясно чувствовал, как накатывала волнами в верхнюю часть его живота, бурно разыгравшаяся кровь. Каждая из этих волн, достигнув апогея, ныла в груди, будто свежая рана и сладко откатываясь назад, затрудняла дыхание.
Лонро был преисполнен ревности к непринуждённо болтающему с расенкой Берцо, однако прекрасно понимал, что сам, даже сносно зная их трудный язык, в данный момент просто не нашёлся бы что ей сказать.
Шло время и лесная тропа, что долго виляла меж толстых стволов то, поднимаясь на холмы, то проваливаясь в сырые, густые заросли болотистых низин, упёрлась в край большого, округлого озера. Всадники поднялись на его обрывистый лесистый берег и стали огибать идеальное водяное зеркало, имеющее странный, присущий скорее морским просторам бирюзовый оттенок.
Глядя с высоты обрыва на водную гладь, измотанный нешуточной борьбой внутренних переживаний с видимым внешним спокойствием Лонро, почувствовал сильное головокружение. Раскинувшаяся слева от них бездна манила его, намекая на самый простейший и, вместе с тем самый безумный способ избавления от становящихся невыносимыми любовных страданий.
Берцо тут же отметил появившуюся перемену в лице побледневшего товарища. Его кислый взгляд говорил сам за себя: «Уймитесь, — сквозило в нём, — что чёрт подери, с Вами происходит? Неужто за этим приволоклись мы на другой край мира?».
Наконец и Йогиня, впервые, за сегодняшний день акцентировано обратила внимание на молодого ромея:
— Что это с ним? — спросила она будто невзначай.
Ангус оторвал укоризненный взгляд от напарника и после некоторой паузы ответил:
— Ему …сегодня плохой, недобритса…
— Хм, — улыбнулась услышав это красавица, — и ему недобрится[28], и ты подался на родники за исцелением. Что-то вы, ромеи, больно хилые? Интересно, — тут же продолжила она, — как же тогда ваши цари исхитрились столько земель под себя подмять?
Озадаченный Берцо потупился. Обсуждать подобные темы с женщиной ему ещё не приходилось:
— Воыны Рыма, — вяло ответил он, — из разных земэль. Воыны всэгда сильние. Цары…, — неожиданно сам для себя добавил Берцо, — это цары йест хилие.
Ромей даже улыбнулся тому, что смог произнести это вслух.
— О! — Весело вскинула тонкие брови Йогиня. — Значит, ты и твой друг, пусть даже в такой мелочи, но близки к италскому царскому роду?
Ангус повторно озадачился, думая, что и на этот раз просто неверно истолковал для себя слова расенки.
— Царскому роду? — переспросил он. — Неть, царскому неть. Пошему ти думаля так?
Взгляд Йогини был полон снисхождения:
— Я не думала, — пояснила она, — я пошутила. Раз ты говоришь, что цари у вас бывают хилые, а до этого мы с тобой обсуждали, что и ты с твоим другом тоже не из здоровяков, значит, — заключила молодая женщина, — у вас с царями есть что-то общее.
— А! — Запоздало понял смысл сказанного Берцо. — Поньатно. Да, я соглашальса, опшее йест. Но ето не шутка. Мой молодой друк немного родньа правителам моей стране. Он важьный…, ну, — мучился ромей, — извесный луди дльа латинян.
— М-м, — понимающе протянула Йогиня.
— Йа, — продолжал торговец, — нэт. Йа совсем не важьный. Мой отес …горшькиделаль. Йа был шадо …дитьа, продавал горшьки. А патом много времьа вырос, много дела, бросил горшьки.
— А этот? — Кивнула женщина в сторону Лонро и тот приосанился, понимая, что разговор идёт о нём. — Я так понимаю, что его-то отец горшки не делает?
— Да, — закивал, соглашаясь ромей, и улыбнулся, — не делаэт. Он важьный. Послал сина ушитса торг, …торг дьела.
— Торговому делу?
— Да, торговому дьелу.
— Понятно, — отстранённо выдохнула расенка, давая понять, что устала от разговора. — Знать, я всё правильно про вас рассудила…
— Шьто? — Всполошился ромей, подспудно понимая, что пропустил что-то важное.
— Нет, — успокоила его Йогиня, — ничего такого. Говорю, что правильно тебя поняла. Теперь ясно, кто и чем из вас занимается…
Берцо насторожился. Он ясно слышал в словах Йогини какой-то подтекст. До сих пор ему хорошо удавалась игра в слабое знание русского языка, теперь же приходилось признать, что Ангус на самом деле был ещё слаб для того, чтобы познать до конца все его запутанные интонации и иносказания. Это тебе не торг, где всегда можно выиграть время, прикидываясь, что не совсем понимаешь говорившего или не вполне можешь ему что-либо объяснить.
Расенка молчала. Прибрежная тропа сузилась настолько, что ехать рядом с ней Ангусу теперь было крайне затруднительно. Так уж выходило, что торговец, дабы сохранить выбранный им для общения темп и дальше, вынужден был втиснуться между своим молодым товарищем и вороным Йогини. Оставив без должного внимания её нежелание разговаривать, он старался ехать так близко, что его конь, чтобы не ткнуться в хвост впередиидущего, то и дело задирал свою недовольную морду, над маячащим впереди чёрным крупом собрата.