Посох. Тетралогия
Шрифт:
– Голор? – быстро спросил Зикер.
Спросил, просто чтоб сказать хоть что-нибудь, он уже знал ответ.
– Он вспомнил, – тусклым голосом ответил Тенгере. – Ему нашептали. Я не успел… не сумел увидеть – кто…
– Будь он проклят, кто бы он ни был, – бросил Зикер. – Будь он проклят на всех языках и молчаниях, будь он проклят тремя днями гибели и девятьсот девятью именами Заката!
И в этот миг внутри шара произошел взрыв!
С коротким пронзительным стоном Тенгере выдернул из шара свои странно-светящиеся пальцы.
– Любимый! Больно?! –
И замерла, застыла, против своей воли вновь глядя не на руки Тенгере, а туда, куда смотрел он сам, куда смотрел и Зикер. В колдовской мерцающий шар, где рвалась на клочки реальность всего мира, где обрывались связи и судьбы, разлучались начала и концы, теряли смысл дорога и умирала память.
Хаос, кипящий в шаре, поразил Зикера.
Великий Черный Маг не знал, что делать!
Линии реальности покрывались багровыми пузырями и лопались, скручивались черными бесформенными жгутами, взрывались с треском, разбрасывая вокруг себя обломки, вспыхивали и сгорали, рассеивая пепел, трескались, крошились, гнили, попросту таяли… не было конца этому разрушению.
«Конец».
«Что-то делать уже поздно».
Великий Черный Маг Зикер Барла Толлен медленно выдохнул. Жить этому миру оставались считанные часы. И ничего нельзя было сделать. Ничего.
Перекореженный портал выплюнул всклокоченного Йоштре Туйена.
– Стабильность мира нарушена! – выдохнул тот. – Зикер, я к себе! Попытаюсь задействовать и Белый, и Черный Ордена одновременно! Может, удастся удержать…
Он спиной прыгнул в содрогающийся, словно от боли, портал и исчез.
«Ничего они не удержат, – подумалось Зикеру. – Сдохнут, а не удержат…»
– Арфа Вечности разрушена… – прошептала Богиня. – Мастер Зикер, мне нужен меч!
– Зачем? – тихо спросил Зикер.
– Предпочитаю умереть с мечом в руках, – ответила Богиня.
– Ну так обними мужа, – ответил Зикер. – Лучшего меча, чем он, у тебя никогда не будет.
А Тенгере вдруг начал плакать. Это было так неожиданно, что остальные просто замерли неподвижно, не в силах что-либо сказать или сделать. В полном молчании его слезы падали на хрустальный шар. Падали с тихим мелодичным звоном. Падали… падали… падали… На хрустальный шар падали. Потом звон пропал, потому что слезы начали падать не на поверхность шара, а внутрь. Глубже… еще глубже… Большие, крупные, прозрачные слезы падали в мерцающий шар и пропадали в нем. А потом в шаре пошел дождь. Самый настоящий. Он как бы самозародился от этих внезапных слез и теперь шел не переставая.
– В шаре идет дождь, – потрясенно прошептал Зикер, завороженно глядя на Тенгере. Он ничего не понимал и даже представить себе не мог, что возможна такаямагия.
Но Тенгере его не услышал. Он сидел, чуть согнувшись, и быстро-быстро шевеля губами.
– …И потом они жили долго и счастливо, – услышал наконец Зикер. Услышал и не поверил своим ушам. Потому что… не бывает ведь такого!
А Тенгере протянул все еще светящуюся руку, засунул ее в шар и провел рукой слева направо. От его руки отделилась мерцающая линия.
– Струна… – благоговейно прошептала Богиня. – Новая…
– …И эти – тоже, – вновь послышался голос Тенгере. – Тоже долго и счастливо. Просто они были немного странными. Но соседи на них не обижались.
– Мастер, мой муж восстанавливает струны! – обернувшись к Зикеру, выдохнула Богиня. – Он чинит Арфу!
– Ч-ш-ш… не шуми… – прошептал Зикер. – Ты права, девочка. Он великий мастер, твой муж. Может быть – величайший.
– А эти часто ссорились, но когда мирились, им было хорошо. Пусть они поменьше ссорятся, ладно? – продолжал Тенгере, и под его рукой оживала уже следующая струна.
И следующая… и следующая…
– Мы не умрем? – улыбаясь сквозь слезы, прошептала Богиня.
Зикер улыбнулся.
– Никто из нас? – продолжила она.
Зикер улыбнулся еще шире.
– Никто вообще? – с надеждой прошептала она.
– Мы будем жить долго и счастливо, – в ответ улыбнулся Зикер. – Ты же слышала, что твой муж сказал? Разве можно ослушаться столь великого мага?
– Нельзя, – шепнула она, счастливая. – Нипочем нельзя.
– Перед ним даже Боги склонятся, – шепнул Зикер. – Ведь отныне им предстоит жить так, как он придумал. Можно даже сказать, что он их заново сотворил.
– Не только их – всех нас, – шепнула Богиня.
– Всех нас, – согласно кивнул Зикер.
А ситуация длилась и длилась. Время стало бесконечным, а пространство не имело значения. И только рука Тенгере протягивала линию за линией, струну за струной. Долго и счастливо… долго и счастливо… долго и счастливо… Время стало бесконечным, потому что нет конца творению, а творец не может уйти со своего поста. В каком-то смысле они и теперь все еще там. Суровый юноша с заплаканным лицом, тянущий струну за струной и, словно заклинание, повторяющий: «долго и счастливо», обхватившая его за плечи девушка и молча смотрящий на них старик. Творец и Свидетали Творения…
– Теперь у него лишь два выхода, – отрывая от шара заплаканное лицо, промолвил Тенгере. – Он или начнет войну, или попробует отобрать у Курта кольцо.
– Он начнет войну, – убежденно сказал Зикер. – И попробует отобрать кольцо. Он будет пробовать оба варианта. И старательно искать третий.
– Третьего больше нет, – убежденно отозвался Тенгере. – Только эти два.
– Ты твердо в этом уверен? – с сомнением спросил Зикер.
А потом понял и хлопнул себя ладонью по макушке.
– Ты ведь сейчас, можно сказать, сотворил мир по новой, – ошеломленно промолвил старый маг. – Кому, как не тебе знать…
– Не мир, – покачал головой Тенгере. – Всего лишь его судьбу.
– А без этого гада ты ее сотворить не мог? – пробурчал Зикер.
– Я старался, – вздохнул Тенгере. – Но Голор… он чужой. Он не из этого мира. Как ни меняй реальность, а он все равно в стороне остается.
– Вот же сволочь, – покачал головой Зикер. – Надо же, какая дрянь.