Посол на планете Земля
Шрифт:
– Кто они?
– Ну эти, медик и остальные!
– Я так и подозревал! – он поджал губы к самому носу и втиснулся поглубже в куст, – и почему у них такой злобный характер? Рассказывай, что они там наговаривают.
– Они хотят все про нас записать.
– Уф, — выдохнул Малыш, нахмурил лоб и задумался, причмокивая с подозрением.
– Они решили устроить злобу дня и острую критичность. Слона предлагал аналитическую злобу, но Сэм сказал, что нет, только критическую, потому что она острая и подействует, а аналитическая –
Малыш смотрел так подозрительно, что Варён испугался: «А вдруг подумает, что и он к нему с происками проник?!»
– Та-ак, и где же будет эта злоба?
Варён наклонился прямо к уху и шепнул:
– В газете!
Тот вскочил и зашагал взад-вперед, недовольно выбрасывая правую ногу. Курицы бросились за ним, не отставая ни на шаг.
– Я так и знал, я так и знал. От местной злобной газетенки ничего хорошего не добьешься. Сова да Ёж - эти продажные журналисты того и ждут, чтобы меня зачернить. Фальсификаторы и прихлебатели! Пора закрыть эту желтую прессу и состряпать нашу, свободную газету.
Варён согласно кивнул, а курицы одобрительно закудахтали, только Пятух молчал, оглядывая грозным взором семейство. Малыш остановился и гордо выпрямился, выпячивая пузо вперед:
– Пресса должна быть свободной!
Варён опять согласно кивнул.
– Надо разработать план действий!
И Варён снова согласно кивнул.
– Во-первых, надо всё заяснить про злобу и критичность. И если всё подтвердится, необходимо будет закрыть продажную газету, и, во-вторых, – он сделал многозначительную мину и паузу, – будем поощрять развитие свободной прессы.
– Как же поощрять? Ведь у нас нет свободной прессы, только продажная.
– Что значит нет? А как же я?! – и Малыш надулся. – Я давно измыслил множество правдивых публикаций, но вот всё времени не было, и только сейчас появилась свободная минуточка. И кроме того, мы можем прославиться расследованием о появлении в роще около нашей дачи зеленого острова. Хотя Сэм и подозревает, что его сделал я, но это не так. Остров сам появился, и никто его не синтезировал. Он ужасно опасный, а предки про него еще ничего не пронюхали.
Варён всегда брал пример с Малыша, с его невероятной гениальности и несомненной правдивости. Курицы кивали с пониманием.
– Так что мы пойдем ко мне домой и поощрим свободную прессу.
Заговорщик наклонился к Варёну и чуть слышно шепнул:
– Там сохранился стратегический запас яблок на случай всесторонней засады.
Перебежками, стараясь не попадать на открытые места, чтобы их никто не заметил, союзники двинулись в сторону малышового домика. Курицы сочувственно кудахтали им в след. Одна из них, самая чувствительная, даже всплакнула, но Пятух на нее так ревниво посмотрел, что она быстренько смахнула крылом слезу.
Солнце стояло низко, жара спала, и подул легкий ветерок. Наказанный желтенький цыпленок сидел у окна и наблюдал за маленьким комариком, который вился с другой
Стратегический запас яблок был уничтожен. Заговорщики пили чай с плюшками Сэма, которые Малыш незаметно стянул еще с утра. Они сидели на топчане, сколоченным хозяином собственными руками. Топчан был горбатым, но Малыш уверял, что на нем очень удобно спать, особенно на животе. Правда, сохранялся один недостаток: подушка все время пыталась скатиться вниз и очутиться на прямо полу.
Сейчас рядом с топчаном высилась гора свежих и приятно пахнущих стружек, они равномерно растекались в стороны, закрывая пол маленькими и большими островками. Варён долго смотрел на них, но потом решился спросить:
– Малыш, а что это за опилки?
– Это я новый стол сегодня делал.
Варён стола нигде не усматривал, ни нового, ни старого. Разве что заглянуть под диван, но столы – штуки большие, никак не меньше этих самых диванов.
– А для кого ты его делал? – решил все выяснить Варён.
– Для себя, конечно!
– Странно, я его почему-то нигде не вижу.
Малыш вздохнул и огорченно махнул рукой:
– Да он у меня что-то не получался, а дерева уже мало оставалось, так мало, что пришлось закончить со столом и взяться за табуретку.
– И где же она?
– Кто?
– Табуретка.
– Да я ее выровнять не мог, много на стружку ушло. Зато вот что получилось, – и Малыш вытащил из-под дивана небольшую шкатулочку, некрашеную, плохо обструганную, с неровной крышкой, – полезная вещь. Правда все равно кривая, но выравнивать не буду, а то опять все на стружку уйдет. Мне и так эту стружку уже девать некуда.
За окном стало сумеречно, только бледно-розовый закат чуть раздвигал горизонт.
Пришло время Малышу отправиться в путь. Сова скоро проснется и возьмется за свою газетенку. Необходимо выяснить ее планы и предотвратить проникновение к ней наговорщиков.
Дожевывая плюшку, Малыш отправился к дубу Совы. По дороге миновал домик Куриц. Там уже все спали, и Пятух задернул занавесочки. От этого места шла длинная полоса леса, по его краю легко красться – около сосен темно и никого не видно.
Когда совиный огромный дуб показался невдалеке, Малыш заметил Сову, которая вылетела из дупла и опустилась на землю. Она зевнула и стала делать разминку: махала крыльями, прыгала и приседала, пока ее большие глаза не перестали быть сонными. После разминки редактор газеты деловито зашагала в сторону дома, где жили Слона, Питона и Бегемота.
Всклокоченный Малыш выскочил из-под дуба:
– Ну вот, пошла новости разнюхивать. Как же за ней следить? Ни одного кустика по дороге нет!
И метнулся следом.