Посол. Разорванный остров
Шрифт:
Эномото покосился на спутника: неужели Уратаро действительно ничего не знает?
– Вы получили назначение быть при мне переводчиком, лейтенант. Неужели вам и вправду не сообщили о главной задаче?
– Клянусь, ваше превосходительство!
– Гм… А вы, лейтенант Асикага, тоже ничего не знаете?
– Я служил при штабе военного министра Сайго Такамори, ваше превосходительство, – привстав, Асикага поклонился. – Вы, несомненно, знаете об этом, Эномото-сан! Меня направили в ваше распоряжение, мои прежние обязанности не предполагали занятий дипломатией.
– Так же, как и мои, – скупо улыбнулся Эномото. – Что ж, не вижу причин скрывать от вас главную цель будущих переговоров. Между Японией и Россией существует серьёзная территориальная проблема – принадлежность Северного Эдзо, который они называют Сахалином. У русских на этом острове каторга и небольшое число крестьян-колонистов. У Японии – многочисленные рыбные промыслы на юге острова. Кроме того, Сахалин имеет большое стратегическое значение, особенно если отношения между нашими странами обострятся до враждебных.
– Неужели мы когда-нибудь осмелимся бросить вызов такой огромной и мощной державе, как Россия? – Уратаро подался вперёд, напряжённо глядя в лицо Эномото.
– Вы моряк, господин Уратаро. И не могли не видеть, что русских военных кораблей в дальневосточных морях гораздо меньше, чем британских или американских. На своих восточных окраинах Россия слаба, у неё нет там ни мощного флота, ни баз для него. Один из вариантов пограничного разграничения, который мы предложим в Петербурге, предусматривает раздел самого Сахалина и сухопутную границу на нём. Однако русские вряд ли пойдут на это: они прекрасно понимают, что в этом случае Япония не только приобретёт богатые месторождения угля на юге Сахалина, но и получит мощный форпост, перекрывающий Татарский пролив и устье Амура.
– Но вы сами говорите, что Россия слаба, ваше превосходительство! – глаза Уратаро заблестели хорошо знакомым Эномото блеском рвущегося в бой самурая. – И если наша позиция на переговорах будет достаточно твёрдой…
– Не всё так просто, лейтенант! – усмехнулся Эномото. – Нынче и Япония весьма слаба. У нас нет достаточно кораблей даже для военной экспедиции в Корею. Кроме того, у нашего правительства просто нет денег для обустройства на юге Сахалина мощных береговых укреплений! Если мы будем проявлять глупое упрямство, то уже через два-три месяца вполне можем увидеть возле своих берегов русские эскадры, переброшенные с Балтийского и Чёрного морей! Это сразу изменит баланс сил, лейтенант!
– Понятно, Эномото-сан! – Уратаро заметно сник.
– Есть и ещё один момент, господин Уратаро! Выторговав у России юг Сахалина и не имея в казне денег на его освоение, мы вынужденно откроем двери острова для англичан и американцев. Им только того и надо! А уж выжить их отсюда будет гораздо труднее, чем заключить с Россией справедливое соглашение. Не так ли, господин Асикага? – Эномото в упор взглянул на второго лейтенанта, до сих пор не принимавшего участия в разговоре. – Что об этом думают в штабе военного министра Сайго Такамори?
– Армия Японии выполнит любой приказ своих военачальников и любое повеление божественного микадо, ваше высокопревосходительство!
– Не сомневаюсь, лейтенант! Не сомневаюсь. А скажите-ка мне, лейтенант Асикага, какими вопросами занималось при штабе военного министра подразделение, которым вы командовали? Вы – лейтенант, значит, у вас под началом была команда, верно?
– Я не имею права говорить об этом, господин посол!
– Какой вздор, лейтенант! Вы назначены под моё начало. Чин вице-адмирала военно-морского флота Японии равен генеральскому, рангу министра. В конце концов, раз уж вы попали в мою команду, я должен использовать ваши знания и прежний опыт наиболее эффективно, как говорят европейцы! А для этого мне необходимо знать, что вы умеете делать лучше прочего!
– Я не имею права, ваше высокопревосходительство! – взгляд Асикага полыхал злобой, однако тон оставался почтительным. – Я получил приказ!
– В армиях всего мира приоритет имеет последний приказ или распоряжение вышестоящего начальства, лейтенант! Жаль, что, проходя службу при штабе самого военного министра, вы не знаете об этом! Ещё более жалею о том, что наша беседа на эту тему состоялась только сейчас. Состоись она хотя бы двумя днями раньше, сейчас вы уже возвращались бы в Японию на том клипере, что догнал нас в Средиземном море. По прибытию в Петербург, к новому месту службы, вы, лейтенант Асикага, будете подвергнуты домашнему аресту до принятия решения министерством внешних связей, которое моим рапортом будет немедленно извещено о вашем отказе выполнить мой приказ!
– Слушаюсь, господин вице-адмирал!
В голосе Асикага послу послышалась скрытая издёвка, но придраться было не к чему.
– На ближайшей станции извольте сменить место, чтобы я как можно реже видел вашу физиономию, лейтенант Асикага!
– Слушаюсь, господин вице-адмирал!
Эномото подчёркнуто повернулся к Уратаро Сига:
– На чём мы прервались, лейтенант? Ах да, на американцах и англичанах. Вы, наверное, знаете, лейтенант, что, провозгласив ликвидацию «бамбукового занавеса», наша страна стала открывать в Европе свои постоянные дипломатические представительства. Ну а Россия – наш ближайший северный сосед. Через эту страну в Европу ведут самые короткие дороги. Правда, самих дорог ещё нет, – усмехнулся Эномото. – Вся восточная часть России, так называемая Сибирь, представляет собой огромное необжитое пространство, покрытое густыми лесами и реками, ширину которых нам с вами просто трудно представить, лейтенант! Но дороги и обжитость – это вопрос времени. А дипломатические мосты надо строить раньше деревянных, железных и каменных! Вот мы и направляемся в Россию, чтобы начать строить первый такой мост! Кроме того, есть ещё одна дипломатическая проблема. Вы должны помнить, лейтенант, международный скандал с перуанским кораблём «Мари Рус» – судно зашло тогда на ремонт в Иокогаму. Там с корабля сбежал один из невольников-китайцев. И Япония, в соответствии с международной конвенцией о запрете рабства, освободила более 200 невольников-китайцев, перевозимых в Перу. Перуанцев в том споре, к сожалению, поддержали немцы, англичане и французы. Спор до сих пор не решён, и нам крайне необходима авторитетная поддержка в этом вопросе. Мы здесь рассчитываем на Россию!
– Мне всё понятно, ваше высокопревосходительство. И как вы полагаете – с этими северными варварами удастся договориться насчёт Северного Эдзо так, чтобы интересы Японии не пострадали?
– Не знаю, лейтенант! – откровенно признался Эномото. – У меня, как вы, вероятно, знаете, нет опыта дипломатических переговоров. К тому же во время службы на флоте и… и позже тоже, я почти не имел дел с русскими. В отличие от вас, лейтенант! В Голландии, во время моей учёбы, я был знаком с двумя русскими штурманами – но это знакомство было столь давним и мимолётным. А вот вы, кажется, проходили морскую практику на русских кораблях во время их захода в японские порты?
Уратаро замялся:
– Да, это так, ваше высокопревосходительство! Но мне трудно судить, Эномото-сан: вы же знаете, что начальство строго следило за тем, чтобы отношения японцев и иностранцев не выходили за рамки официальных. Русские показались мне более… простыми, что ли, по сравнению с теми же голландцами, немцами и французами. Более искренними и более уважительными к нашим обычаям и традициям. Но я, возможно, ошибаюсь: я ведь простой моряк!
– «Простой моряк», – повторил Эномото. Он развернулся к Уратаро всем телом и внимательно стал смотреть собеседнику в глаза. – У меня к вам, лейтенант, тоже есть вопрос, который мучает меня с самого начала нашей миссии. Скажите мне, насколько хорошо вы знаете русский язык? Достаточно ли свободно вы им владеете, чтобы разделить вместе со мной большую ответственность за судьбу будущих переговоров?