Поспорить с судьбой
Шрифт:
– Закончилось, – согласилась Ольга. – Но посуду я бы все равно помыла. А то даже неудобно, вечно как Диего приходит, у меня в доме полный бардак.
– Да он у тебя всегда, – засмеялся Жак. – Я имею в виду, бардак у тебя всегда, кто бы к тебе ни приходил. В субботу тут у тебя убирался лично его величество.
– Здесь был король? – ужаснулась Ольга, вспомнив, в каком виде оставила квартиру, собираясь на битву. – В этом свинюшнике?
– Ага, – довольно ухмыльнулся Жак. – Они с Элмаром ждали здесь твоего Диего, чтобы с ним потолковать о делах, и заодно немного прибрали
– Ой, стыдобища… – Ольга немедленно представила себе, как его величество с любопытством изучает покрой ее кружевного лифчика, который, это она точно помнила, валялся на столе вместе с чулками.
– Что, вещички были интимного характера? – хихикнул Жак. – Да ладно, что ты, короля не знаешь? Он, наверное, еще и изучил, как они сшиты и из чего сделаны. Ему страшенно понравилось, он даже задумался, как бы ввести это дело в моду среди своих придворных дам. Хотя, впрочем, теперь это уже, наверное, не актуально, раз он женится.
– Жак, а на ком он женится? – спросила Ольга, которая всерьез опасалась выслушать еще одно предложение от его величества, на этот раз на полном серьезе, и теперь уж точно обидеть его повторным отказом.
– Откуда я знаю? Он еще сам не знает, и, кстати, в полной растерянности по этому поводу. Сегодня, к примеру, страшно сокрушался, какой он лопух, что прозевал тебя. Купился на всю эту фигню насчет проклятия, уши развесил, а теперь поздно локти кусать, ты вроде как не свободна. Ольга, а у тебя с этим знойным кабальеро – насколько серьезно?
Ольга пожала плечами.
– Это зависит от того, насколько у него серьезно со мной.
– Ну ты даешь! – удивился Жак. – Ты еще сомневаешься? Ты вообще знаешь, что он только из-за тебя ввязался в сомнительную авантюру его величества с побоищем на банкете? Где его чуть не убили, кстати? Он пошел туда только потому, что его попросил Элмар, а он твой друг. А не будь Элмар твой друг, послал бы его наш мистралийский товарищ куда подальше вместе с его величеством и их хитрыми комбинациями. Но вообще-то речь шла не о том. Ты-то сама как к нему относишься?
– Хорошо, – кратко ответила Ольга, не желая вдаваться в подробности. Кому какое дело, что между ними есть и чего нет. Кому какое дело до того, как она ждала его эти три дня, каждый день и каждую ночь, и понедельник, и вторник, и среду, хотя и знала, что он должен приехать только в пятницу… И как страшно даже подумать о том, что завтра он уедет, как всегда, рано утром, подхватившись спросонок, хватая свои вещи впопыхах и крича, что он проспал и опаздывает, и опять пропадет почти на луну… а то и насовсем. Может ведь быть и такое.
– А насколько хорошо? – не отставал Жак. – Вот, к примеру, меня беспокоит вопрос: если с ним что случится, ты не решишь в очередной раз, что сказка кончилась… и тому подобное?
– Прикуси язык! – потребовала Ольга, по-прежнему не желая признаваться, что проницательный королевский шут очень точно попал по самому больному месту, безошибочно угадав именно то, чего она больше всего боялась. – И не смей больше говорить таких вещей! А напоминать мне о сказке, которая кончилась, некрасиво и… жестоко.
– Извини, – вздохнул Жак. – Может, конечно, и жестоко, но, боюсь, актуально. А то я вижу, ты как-то скисла, несмотря на то, что к тебе приехал твой возлюбленный, да и вообще мы очень мило посидели. Или просто ты впервые с ним пообщалась на трезвую голову, и он тебе разонравился?
– Я что, по-твоему, алкашка какая-то? – обиделась Ольга. – Почему это он должен мне разонравиться? Потому, что он не нравится тебе?
– А кто сказал, что он мне не нравится? Вовсе нет. Это раньше я его немного побаивался и… как бы это сказать… не мог понять, как вы с ним общаетесь, когда не трахаетесь. Мне как-то странно было, что у вас нашлось общего, потому как полагал, что единственное, о чем с ним можно поговорить – это о восемнадцати способах перерезания глоток и об арбалетах с оптическим прицелом. Но когда я сегодня услышал, как они с Элмаром на полном серьезе завелись сравнивать классическую поэзию с современной, я тут же понял всю глубину своей ошибки и устыдился.
– Устыдился? – засмеялась Ольга. – Ты? А так бывает? Кстати, а почему Элмар такой замороченный и даже пить не стал? Он не заболел, случайно?
– Да что ты, с какой бы это радости он вдруг заболел. Замороченный он потому, что король сваливает на него все дела, которые не в состоянии делать сам… А как Элмар в них разбирается, сама знаешь. Сегодня жаловался, что министр просвещения приволок ему кучу отчетов, а он в них ничегошеньки не понял и принял, не читая, а завтра ему наверняка от короля попадет за это. А казначей по три раза на день достает его просьбами сделать ревизию и проверить его бухгалтерские документы, пока король не встал и сам не проверил.
Ольга представила себе бедного Элмара за столом в королевском кабинете, пытающимся вникнуть в содержание финансовых отчетов Казначейства, и захихикала.
– Вот-вот, – согласился Жак. – Куда ему еще и пить. Да и, похоже, он вообще пить боится, король его запугал…
– Как запугал? – не поняла Ольга.
– Он ему сказал, что ты, дескать, дорогой кузен, спиваешься на глазах, ты уже, можно сказать, состоявшийся алкоголик, вот посмотри на Луи, скоро и ты в такого же превратишься. Вот в таком духе. Элмар перепугался… ну, сама понимаешь, он же воин, для него такая перспектива страшней, чем королю жениться. Вот он с перепугу и пить перестал.
– Он что, прямо так сразу и поверил?
– Он сначала посомневался, а потом в очередной раз набрался сверх меры и по пьяни разоткровенничался с твоим приятелем… тоже сверх меры. А проспавшись вспомнил, что так не подобает. Ну, ты же знаешь, как это обычно бывает у Элмара. Начинает утром с бодуна вспоминать, что вчера делал, приходит в ужас и потом неделю стыдится и страдает. Вот на почве очередных таких страданий он и задумался – а не прав ли кузен Шеллар? А не спиваюсь ли я, в самом деле? Он даже ко мне вчера приставал с вопросами, не много ли он пьет. К тебе не приставал?