Поспорить с судьбой

Панкеева Оксана Петровна

– Кем бы я ни был, я им больше не буду, – помрачнел Диего. – И не спрашивай. А то я сразу очень хорошо вспоминаю, что такое отчаяние.

Жак невесело усмехнулся и принялся вылавливать пепел из чашки.

– Неудивительно, что Элмар нашел в тебе такого внимательного слушателя.

– А тебе он тоже об этом рассказывал?

– Мне? Зачем? Все, что творилось с Элмаром, я наблюдал своими глазами. Его отчаяние и его безумие. У него ведь на этой почве блюдце полетело по серьезному, не знаю, сознает ли он это сам, но со стороны было очень заметно. Он зациклился на одной мысли, и она у него дошла до мании. До самой настоящей мании, видимой невооруженным глазом. И я более

чем уверен, то слово, что он дал королю, он фиг бы сдержал. – Жак раздавил в пепельнице окурок и добавил: – И, между прочим, если бы король когда-либо допился до того, чтобы рассказывать, что такое отчаяние, он мог бы рассказать не менее трагичную и душераздирающую историю. О том, как у тебя на глазах сходит с ума твой лучший друг и самый близкий человек, а ты ничего не можешь с этим поделать и не в силах ему ничем помочь. Бедный король за эти три луны чуть сам умом не тронулся, просто никто этого не знает, кроме меня… и, может быть, мэтра Истрана, он всегда все знает, даже если ему не говорят. Кстати, готов поспорить, что Элмар никогда не задумывался о том, что пережил за это время его несчастный кузен.

– Ну почему же! – не выдержала Ольга. – Может, не совсем об этом, но очень даже задумывался. Он до сих пор благодарен королю за то, что не позволил ему умереть.

– А что, он и тебе об этом по пьяни рассказывал? – поинтересовался Жак.

– Не рассказывал, и не по пьяни. Он был совершенно трезвый, и на своем личном примере объяснял, как нельзя поступать. Ну, тогда, помнишь, когда вы все мне это объясняли в меру своих возможностей. У него, кстати, получилось лучше всех. Нагляднее, эффектнее и тактичнее. А подробности этой истории мне рассказывала Азиль. Еще в самом начале нашего знакомства, когда я спросила, почему Элмар не рассказывает о своих подвигах.

– Понятно… – Жак допил свой кофе и встал из-за стола. – Ладно, ребята, хорошо тут с вами, весело, но пойду я, пожалуй. А вы ведите себя подобающим образом, не пугайте соседей и не ломайте мебель.

– Тебе назло устроим песни с плясками и что-нибудь сломаем, – мрачно проворчал Диего. – Например, шкаф.

– Вообще-то я имел в виду кровать, – засмеялся Жак.

– А я большой затейник, – так же мрачно ответил Диего и, тоже поднявшись из-за стола, направился в комнату.

– Что-то он сегодня не в духе, – заметила Ольга, когда он скрылся за дверью. – Жак, ты не знаешь, зачем Мафей хотел с ним пообщаться? Может, это он его чем-то расстроил?

– Да вряд ли, – ответил Жак. – Скорее всего, он обиделся на меня, за то, что я тебя так нагло сватал… Эх, ваше величество, лопух вы лопух… Меньше надо было слушать свои средневековые предрассудки, и не пришлось бы теперь себе голову морочить.

– Жак, да успокойся ты! – осадила его Ольга, провожая до дверей. – Не пошла бы я замуж!

Жак хитро усмехнулся.

– Если бы влюбилась – пошла бы. А если бы его величество не развешивал уши и не жевал сопли, то влюбилась бы, как миленькая. Потому как у меня есть сильное подозрение, что ты бы влюбилась в первого же мужика, который бы тебя трахнул.

– Пошляк! – рассердилась Ольга. – Хам, сводник, и трепло! И хвастун к тому же. Магией он балуется! Врать-то зачем было?

– Чтобы отстал, – шепотом пояснил Жак, надевая куртку и берет. – Ну зачем ты вслух, он же все слышит.

– Ой, – спохватилась Ольга, – я постоянно забываю. Жак, а в самом деле, что ты будешь делать, если на вас нападет кто-нибудь? Или ты просто надеешься своим присутствием их напугать?

– Моим присутствием фиг кого напугаешь, – улыбнулся Жак. – У меня шокер есть. По-твоему, я должен был это сказать твоему кабальеро и потом полчаса объяснять, что это такое и где я его взял?

– А где ты его взял?

– Сам сделал.

– А как ты его заряжаешь?

– От аккумулятора. У меня же в кабинете электронный замок, как бы он, по-твоему, работал, если бы у меня электричества не было?

– А аккумулятор ты как заряжаешь?

– Иду к мэтру и выпрашиваю маленькую шаровую молнию. Ее надолго хватает… Ольга, ну зачем тебе все эти технические подробности, ты же все равно не поймешь. Скажи проще: ты себе тоже шокер хочешь?

– Конечно хочу! Что ж мне, стрелять во всех подряд?

– Ладно, я и тебе сделаю. До завтра.

– До завтра.

Когда Ольга, закрыв дверь за Жаком, вернулась в комнату, Диего сидел в кресле, вслушиваясь в звучание очередного кристалла. На этот раз его внимания удостоилась «Show must go on», что как-то очень соответствовало его угнетенному настроению. Сейчас, когда ушел Жак, который хоть как-то оживлял атмосферу своими шуточками, Диего окончательно впал в меланхолию. Он сидел в полной апатии, молча уставившись на портрет Эль Драко, и даже не повернул головы, когда Ольга вошла. Что-то с ним явно было не в порядке, как-то не по делу он был угнетен и расстроен. Неужели из-за Жака с его дурацким сватовством? Или Мафей его чем-то огорчил? Или он уже успел сбегать по своим делам и у него какие-то свои неприятности, о которых ей не положено знать? Да нет, когда бы он успел, если он с Мафеем ушел, от него и вернулся.

Ольга села в кресло напротив и, не удержавшись, все-таки спросила:

– Диего, что случилось?

– Почему ты решила, что что-то случилось? – откликнулся он, тут же повернувшись к ней и печально улыбаясь. – Ничего не случилось. Все нормально. Просто настроение не очень. У тебя, кстати, тоже. У тебя что-то случилось?

– Вовсе нет. У меня часто такое бывает, ты же знаешь.

– Когда кончается сказка? – снова улыбнулся он. – Помню. Ты мне говорила. А я тебе тоже, помнится, рассказывал, что я мрачный неразговорчивый тип, постоянно пребывающий в плохом настроении.

– Неправда, вовсе ты не такой. Таким я тебя никогда не видела, разве что тогда утром, с большого бодуна. – Ольга решила не отставать и все-таки попробовать что-то из него выжать. Ну, не скажет, так не скажет. А вдруг скажет? – Тебя Жак так расстроил своими дурацкими предложениями?

– Вовсе нет. Вот если бы ты согласилась, я бы расстроился. Хотя возражать и устраивать сцены ревности не стал бы. А ты действительно не любишь короля?

– В этом смысле – нет. А что?

– Да просто я подумал… может, зря я между вами влез? Может, с ним тебе было бы лучше? Я ведь товарищ ненадежный, сегодня я здесь, завтра я там, а послезавтра меня и вовсе на свете нет. И мне как-то даже страшно думать о том, что будет с тобой, когда сказка обо мне кончится столь печальным образом. Ты привязываешься к людям, и очень тяжело переносишь… когда сказки кончаются. Может, лучше закончить эту сказку проще и банальнее, и сразу начать другую? И тебе будет легче, и королю проще. Да и сказка получится долгая и счастливая.

– Если я тебе надоела, – обиделась Ольга. – То мог бы просто не приходить, и… постой, ты что, слушал наш разговор с самого начала? Свинство это, между прочим, слушать чужие разговоры.

– Я слушал с того места, как Жак объяснял тебе насчет награды и королевской щедрости. Совсем немного. Это и было с самого начала?

– Точно только с этого места? А не с того, как Жак меня спрашивал о том же самом, что и ты?

– Клянусь небом, только с этого. Я не знаю, о чем тебя спрашивал Жак. А о том же самом – это о чем?