Посредник

Касальс Педро

Педро Касальс не ограничился разоблачением грязных дельцов и международных махинаторов, жертвой которых стали тысячи испанцев. Он дает самую нелицеприятную характеристику и представителям правящих кругов страны, которые не желают вникнуть в суть проблемы, обнаружить и наказать организаторов аферы, так как боятся испортить отношения с другими странами Западной Европы, быть не принятыми в «общий рынок». Лншь один персонаж в этой галерее политиков — Хуан Сильва из коммунистической фракции парламента — проявляет понимание к стремлению адвоката Салинаса вывести на чистую воду беспринципных аферистов из высших сфер. Остальные уходят от решения вопроса, поражаясь при этом наивности Салинаса, вздумавшего выступать в роли Дон Кихота, как полагают эта прожженные политиканы.

Немало

гражданского мужества требовалось от автора, чтобы написать такое острое произведение. Испанию только что втащили в НАТО вопреки желанию испанского народа. После этого правительство, выражающее волю неокапиталистических кругов страны, поставило задачей втянуть Испанию в Европейское экономическое сообщество. В такой обстановке появление романа «Посредник», снова привлекавшего интерес к загадочной эпидемии, концентрировавшего внимание миллионов испанцев на опасностях включения страны в западное экономическое сообщество с его «законами джунглей», разоблачавшего подобострастных и циничных испанских политиканов, было крайне нежелательным для властей. Но и придраться к роману они не могли: ведь речь шла не о документе, а о художественном произведении. Впрочем, дни правительства Кальво Сотело уже были сочтены: в октябре 1983 года на выборах оно получило решительное «нет». А выводы, к которым подводил читателей в своей книге Педро Касальс, позже подтвердились: в 1985 году международная комиссия экспертов, созданная Всемирной организацией здравоохранения (ВОЗ) пришла к заключению, что загадочная эпидемия была вызвана незаконным ввозом в страну большой партии масла для технического применения, которое в жульнических целях подмешивали в пищевое растительное масло. Многие участники этой грязной операции были арестованы. Старания властей замять это дело не дали желаемого эффекта. Весной 1987 года испанское правосудие было вынуждено заняться этим преступлением. Начался суд, который в Испании называют «процессом века». Роман «Посредник», безусловно, сыграл свою — пусть скромную — роль в том, что непосредственных исполнителей махинации, стоившей жизни сотням людей, посадили на скамью подсудимых.

Педро Касальс работает много и плодотворно. Вслед за «Посредником» им написаны и опубликованы романы «Анонимки против банкира» (1984), «Почему убили Фелипе» (1984), «Победившие в феврале» (1985), «Стреляя кокаином» (1986), «Игла» (1986). Каждый из них обращает на себя внимание критики, вызывает оживленные споры. И не удивительно — ведь писатель находит «больные» точки сложного организма современного ему общества.

...Наш разговор с Педро Касальсом, проходивший в Барселоне, много месяцев спустя продолжился в Москве, где писатель давно мечтал побывать.

— Главное сейчас для всех литераторов, в какой бы стране они ни жили, в каком бы жанре они ни работали, каких бы взглядов и убеждений ни придерживались — сохранить мир на земле, уберечь человеческую культуру и цивилизацию. А для этого надо беспощадно разоблачать тех, кто безответственно играет судьбами человечества, ставя его на грань термоядерной катастрофы. Ради этого я пишу и буду писать...

Пожелаем же Педро Касальсу, чтобы в этом благородном деле ему и дальше сопутствовал успех.

Хуан Кобо

Вик

В одно из воскресений

Восседая за столом словно патриарх, Хуан Сала откусил кончик гаванской сигары и привычно сплюнул табачную крошку. Описав в воздухе крутую дугу, табак упал на белоснежную скатерть совсем рядом с рукой хозяина дома. Сам того не сознавая, Сала всегда метил в одну и ту же точку, хотя табак и не достигал цели, падая где-то посередине траектории. А на той стороне стола сидел Хорхе Тена, муж единственной дочери Салы, который на протяжении всего обеда ждал, когда же последует плевок в его сторону. Как только это произошло, Тена, убедившись, что и на этот раз он все точно предвидел, почувствовал странное облегчение.

За столом собрались люди, которые, согласно родственным связям и брачным обязательствам, составляли нечто такое, что принято называть семьей. На деле, однако, их связывали отношения, мало отличающиеся от существующих в волчьей стае. Всем заправлял старший, Сала. А Тена ожидал подходящего момента, когда удастся занять его место.

Коммерсант-посредник Хуан Сала относился к браку, как к обычной торговой сделке, а потому никак не мог простить Тене, что у того не было своего состояния. Замужество дочери, с точки зрения Салы, было сделкой убыточной, оно нанесло серьезный удар по успешному обогащению семейного клана. Хотя зять был врачом с широкой практикой, Сала не испытывал к нему ни малейшего уважения, ибо высоко ставил только те семейные узы, которые укрепляются за счет новых земельных владений и недвижимого имущества.

Сидя за кофе, все покорно слушали монолог главы семейства, который хвастался своими последними торговыми удачами. Ведя дела с партнерами из более высоких социальных кругов. Сала перенял у них манеру говорить громко и уверенно и теперь, стараясь выглядеть властным, неуклюже подражал тем, с кого пытался брать пример.

Две служанки в черных форменных платьях и белых передниках внимательно следили за каждым движением гостей, послушные воле супруги Салы Монтсе, которая с непроницаемым выражением лица созерцала ритуал воскресного обеда. Время от времени, когда Сала путал слова или мешкал, подбирая нужное выражение, Тена и Монтсе незаметно переглядывались. Хуана — дочь Монтсе и Салы — сидела тихо, чем-то напоминая испуганного зверька: остальные родственники чувствовали себя статистами в этом представлении.

Густой туман так плотно окутал Вик, что из окон можно разглядеть было только ближние деревья в саду. В самом доме поражал контраст между изяществом мебели, приобретенной еще родителями Монтсе, и теми предметами, что купил сам Хуан Сала — в том числе два слоновых бивня, которым подстать был массивный браслет чистого золота, красовавшийся на руке хозяина дома.

Закончив обед, Сала позвонил в колокольчик, после чего мужчины уселись играть в карты. Тена не пожелал участвовать в игре, он опустился в массивное кожаное кресло, намереваясь поговорить с тещей — лишь им одним в этом доме было что сказать друг другу. Женщины ушли с Хуаной в детскую, где ребятишки уже принялись ломать игрушки, только что подаренные дедом. Разговор зашел о бесконечных заботах, связанных с воспитанием отпрысков. Потом кто-то включил телевизор, и мамаши вместе с детишками замолчали, уставившись в экран, на котором замелькал мультик. Воспользовавшись этим, Хуана вышла из детской.

Дом Салы, а точнее, Монтсе, поскольку именно она получила дом в наследство от родителей, представлял собой огромное прямоугольное строение, воздвигнутое два столетия назад. Стены его были без малого в метр толщиной, на втором этаже размещались спальни, мансарда была отведена для прислуги, а первый этаж предназначался для общих комнат. Хуана вошла в гостиную, где за английским ломберным столиком мужчины играли в карты. Никто не обратил на нее внимания. Тогда она прошла к большому окну, где сидели ее мать и муж, поглощенные разговором, — они и вовсе на нее не посмотрели. Хуана вернулась в детскую; было похоже, что ребятишки и их мамаши даже не заметили ее отсутствия, — настолько захватил их очередной фильм из мультипликационной серии «Багз Банни».

К вечеру туман сгустился еще больше. Сала просил дочь остаться переночевать, ведь в такую погоду спускаться отсюда, с гор, в Барселону было небезопасно. Хуана посоветовалась с Теной, но муж наотрез отказался, о чем она и сказала отцу — Сала и Тена разговаривали между собой лишь в случае крайней необходимости.

Перед ужином глава семьи, решив немного размяться, отправился на склад. Расхаживать между штабелями консервных банок, ящиками с химическими средствами, длинными рядами всевозможных бутылок было его излюбленной прогулкой. Взирая на это нагромождение разнообразного добра, Сала чувствовал себя на верху блаженства, омрачаемого нынче лишь тем, что Хуана и внуки подвергают себя риску, уезжая из Вика в такой густой туман.