Постановления Европейского Суда по правам человека, использованные в постановлениях и обзорах Верховного Суда Российской Федерации (2010–2015 гг.)
Шрифт:
В постановлении от 24 апреля 2012 г. по делу «Соловьевы против России» (Solovyevy v. Russia) (жалоба № 918/02) Европейский Суд признал нарушение ст. 3 Конвенции в связи с ненадлежащими условиями содержания второго заявителя под стражей, п. 4 ст. 5 Конвенции в связи с отсутствием у первого заявителя юридической помощи во время первого заседания при решении вопроса о заключении под стражу и необеспечением национальным судом личного его присутствия в судебном заседании кассационной инстанции по вопросу избрания ему меры пресечения в виде заключения под стражу, п. 1 ст. 6 Конвенции в отношении первого заявителя в связи с чрезмерной длительностью судебного разбирательства по уголовному делу.
Обстоятельства дела. В
В 1998 г. первому заявителю предъявлено обвинение в незаконном лишении свободы, второму заявителю – в убийстве, совершенном при превышении пределов необходимой обороны, повлекшем тяжкие телесные повреждения, и незаконном ограничении свободы.
17 октября 2000 г. на основании определения суда заявители заключены под стражу.
1 марта и 17 апреля 2001 г. суд продлил срок содержания заявителей под стражей.
7 июня 2001 г. первый заявитель был освобожден под подписку о невыезде, а второму заявителю суд продлил срок содержания под стражей.
Дальнейшее продление срока содержания под стражей второму заявителю было осуществлено судом 27 мая, 1 июля, 1 октября 2002 г. (постановление суда от 1 октября 2002 г. было отменено областным судом), 20 ноября, 25 декабря 2002 г. и 26 марта 2003 г.
26 июня 2003 г. суд прекратил уголовное дело в отношении первого заявителя вследствие истечения срока давности, а также в отношении второго заявителя по обвинениям в убийстве, совершенном при превышении пределов необходимой обороны, «потому что истек предусмотренный законодательством срок давности, и продлил срок его содержания под стражей до 1 октября 2003 г.».
«10 июля 2003 г. суд прекратил производство по уголовному делу против второго заявителя в отношении обвинений в незаконном лишении свободы, потому что такое поведение не могло быть квалифицировано как уголовное преступление.
В тот же день районный суд признал второго заявителя виновным в причинении телесных повреждений и приговорил его к лишению свободы сроком на один год. Он был освобожден под подписку о невыезде», которая 3 марта 2004 г. отменена областным судом.
Позиция Европейского Суда в отношении нарушения п. 4 ст. 5 Конвенции. «Возможность присутствия на заседаниях заключенного лично либо посредством представителя является одной из основополагающих процессуальных гарантий, действующих в отношении вопросов лишения свободы… когда содержание под стражей подпадает в сферу действия подп. «с» п. 1 ст. 5 Конвенции, общепринятым правилом является то, что заключенный имеет право лично принимать участие в заседаниях по вопросу избрания ему меры пресечения в виде заключения под стражу…»
Применительно к обстоятельствам данного дела Европейский Суд отметил, «что адвокат первого заявителя Ч. отсутствовал на судебном заседании 17 октября 2000 г., на котором прокурор ходатайствовал об избрании ему меры пресечения в виде заключения под стражу на время судебного разбирательства, однако первый заявитель на заседании присутствовал. Последующее заседание 9 ноября 2000 г. проходило в отсутствие первого заявителя, но там присутствовал его адвокат Ч., прокурор и потерпевший…»
Таким образом, Европейский Суд пришел к выводу, что «у первого заявителя не было возможности пользоваться юридической помощью ни одного из своих адвокатов – Р. и Ч. – до того, как эти вопросы стали предметом дискуссии перед судом в том заседании, что конечно же поставило его в уязвимое положение перед стороной обвинения в данном судебном разбирательстве».
Европейский Суд подчеркнул, «что рассматриваемое дело относилось к разбирательствам о решении вопроса о заключении под стражу… Такие разбирательства требуют особой оперативности, и судья вправе принять решение и не ждать, когда обвиняемый реализует свое право на получение юридической помощи… В данных обстоятельствах имеет значение не то, присутствовал ли адвокат первого заявителя на первоначальном судебном разбирательстве, где рассматривался вопрос о его заключении под стражу, а что более важно, имел ли возможность первый заявитель должным образом представить свои возражения
(Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за 3 квартал 2012 года, утв. Президиумом Верховного Суда РФ 26 декабря 2012 г. (с изм. и доп.))
В постановлении от 10 января 2012 г. по делу «Ананьев и другие против России» (Аnanyev and Others v. Russia) (жалобы № 42525/07, 60800/08) Европейский Суд признал нарушение российскими властями ст. 3 и 13 Конвенции, а также констатировал наличие в Российской Федерации структурной проблемы бесчеловечных и унижающих достоинство условий содержания в следственных изоляторах, а также отсутствие эффективных национальных средств правовой защиты от соответствующих нарушений.
Обстоятельства дела. Заявитель Ананьев содержался в следственном изоляторе с 20 января по 23 марта 2007 г. в камере площадью 15 кв. м на 13 спальных мест. Количество лиц, содержащихся в камере, достигало 21 человека. Европейский Суд установил, что Ананьев имел менее 1,25 кв. м личного пространства и что количество лиц, содержащихся в камере, превышало количество доступных спальных мест.
Баширов содержался в следственном изоляторе с 3 мая 2005 г. по 21 мая 2008 г. в пяти разных камерах. Камеры имели площадь от 23 до 25 кв. м, оборудованы спальными местами на 10–12 человек. Европейский Суд принял во внимание доводы Баширова о фактическом количестве лиц, содержащихся одновременно с ним в камерах, существенно превышающем количество спальных мест, и пришел к выводу, что Баширову предоставлялось менее 2 кв. м личного пространства.
Позиция Европейского Суда. «Установлено, что заявителям Ананьеву и Баширову предоставлялось менее трех квадратных метров личного пространства. Они оставались в камере все время, за исключением одного часа, в течение которого они совершали прогулку на свежем воздухе, и были вынуждены принимать пищу и справлять естественные нужды в условиях тесноты. Что касается Баширова, то следует отметить, что в таких условиях он провел более трех лет. Таким образом, Суд считает, что заявители Ананьев и Баширов подверглись бесчеловечному и унижающему достоинство обращению в нарушение статьи 3 Конвенции».
Относительно жалобы заявителей на нарушения ст. 13 Конвенции Европейский Суд, проанализировав существующие в Российской Федерации внутригосударственные средства правовой защиты, как то возможность подачи жалобы: администрации места содержания под стражей (ст. 17 Федерального закона от 15 июля 1995 г. № 103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений»); прокурору (ст. 17, 51 Федерального закона «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений», гл. 4 Федерального закона от 17 января 1992 г. № 2202-I «О прокуратуре Российской Федерации»); Уполномоченному по правам человека (Федеральный конституционный закон от 26 февраля 1997 г. № 1-ФКЗ «Об Уполномоченном по правам человека в Российской Федерации»); в суд (положения гл. 25 ГПК РФ), пришел к выводу о том, что «в настоящее время существующая российская правовая система не располагает эффективным средством правовой защиты, которое могло бы использоваться для устранения или предотвращения указанного нарушения, а также предоставить заявителю разумную и достаточную компенсацию в связи с жалобой на неудовлетворительные условия содержания под стражей».