Постапокалипсис
Шрифт:
Стемнело слишком рано для этой поры года, а люди, или хотя бы какие-либо признаки жизни, так и небыли обнаружены. То ли машина сбилась с пути, то ли поселения украинцев были стёрты с лица земли, они не знали. Парни почти не разговаривали, переваривая шок каждый как мог. Никто из них не спал. За стеклом автомобиля царила страшная пустота.
Утром они обнаружили, что крыша была устлана пепельной крошкой, выпавшей с неба. Это было странное зрелище, но они по этому поводу особо не заморачивались. Вяло перекусив, они снова тронулись в путь.
В скором времени перед ними возник полуразрушенный посёлок, который
— Выйдем? — спросил Кирилл. — Здесь грязи почти нет.
— Меня волнует совсем не грязь, а то, что мы увидим внутри. Во всяком случае, нас никто не торопится встречать, тем более с улыбкой на лице.
— Так там, наверно, никого и нет. Пойдём, посмотрим.
Макс осторожно открыл дверцу автомобиля, ни на секунду не отрывая глаз от здания. Кирилл вышел более решительно и направился в дом первым, но перед самым порогом почему-то резко остановился. Макс вопросительно посмотрел на него.
— Мне кажется, внутри кто-то есть, — почти шёпотом сказал Кирилл.
— Ты что-то слышал?
Он кивнул.
— Так чего же никто не выходит? — подозрительно произнёс Макс.
Кирилл лишь пожал плечами, отступая от дверей.
— Ты прожил дольше моего, брат. Иди первый.
— А я вижу, к тебе вернулось чувство юмора. Ладно, останься пока здесь, а я зайду внутрь, познакомлюсь с обывателями. Может, они просто боятся.
— Как и мы с тобой.
Рука нерешительно потянулась к дверной ручке, со скрипом отворяя таинственное строение. Взору предстал длиннющий тёмный коридор, стены и пол которого были выложены дешёвой керамической плиткой, повреждённой мелкими трещинами. Всюду были разбросаны груды бумаг, а рядом со входом лежала опрокинутая инвалидная коляска, возле которой валялись различные медицинские инструменты. Никаких признаков движения, лишь только ветер гулял по стенам, залетая через разбитые окна.
Макс сделал несколько шагов.
— Есть здесь кто-нибудь? — громко позвал он.
Ответом ему была тишина. Наверное, брату показалось, тем более, что открытые форточки на окнах могли немного стучать друг о друге из-за сильного сквозняка. Никто не отзывался, и он продолжил идти дальше.
— Э-эй, кто-нибудь, отзовись!
Ничего.
Все двери по протяжённости коридора были распахнуты, показывая новоприбывшему картину перевёрнутых с ног на голову кабинетов. Бардак был на столько сильным, что даже ламповые люстры больше не висели на потолках, а лежали на полу, превратившись в мелкие осколки. Больничные койки все до одной были перевёрнуты. Подушки превратились в горы перьев, неприятно смешавшись с общей массой разрушений. Коридор закончился лестницей, ведущей на второй этаж. Подниматься одному не очень-то и хотелось.
— Ну, что? — услышал он у себя за спиной.
Макс испуганно обернулся и застыл на месте. Чёрное дуло дробовика смотрело
— Чего припёрся, болван? — зло прошипел владелец дробовика.
— Не стреляйте, прошу вас, — взмолился оцепеневший Макс, с мольбой взирая на мужчину. — Я только хотел проверить, не остался ли здесь кто-нибудь из людей, нуждающийся в помощи. Мы с братом чудом выжили в страшной катастрофе, а теперь ищем таких же счастливчиков.
Небритый мужчина молчаливо глядел на него, не решаясь убрать ствол оружия.
— Твой брат тот недотёпа, бегающий вокруг больницы с палкой в руках? — неприязненно спросил он.
— Когда я сюда вошёл, у него в руках ничего не было. Ему просто страшно.
— У тебя акцент не здешних мест. Откуда приехал?
— Беларусь, — уже более спокойно ответил Макс. — Наша семья бежала через границу после известий о падении ракеты возле американского материка, но следующие взрывы настигли нас уже на вашей территории. Отец и мать погибли, а мы ищем людей. Первым, кто попался у нас на пути, являетесь вы, с пушкой в руках. Пристрелите?
Мужчина сделал глупую ухмылку, опуская дробовик.
— Да на кой чёрт ты мне сдался.
Парень вздохнул с облегчением.
— Тогда зачем было пугать?
Тот промолчал.
Они вдвоём вышли на улицу, где их встретил настороженный Кирилл, держащий длинную палку у себя на плече.
— Ты успел завести новых друзей? — спросил он.
— Людей вы здесь больше не найдёте, за исключением моей больной жены, которая лежит парализованная на втором этаже больницы и дочери, дежурящей над койкой своей больной матери. Примерно за час до землетрясения в посёлок прибыло несколько эшелонов с военными, задачей которых было эвакуировать население. Времени было в обрез, поэтому действовали они ну очень решительно. Одна часть военных занималась эвакуацией, другая самым натуральным образом принялась подчищать магазины, больничные медикаменты, и даже дома, где хранились ценные вещи.
— Мародёры, — с презрением сказал Макс.
— Да, они имели место здесь быть. Надо отдать им должное, справились ребята всего за пятьдесят минут, после чего исчезли в неизвестном направлении. А ещё через десять минут земля начала содрогаться, разрушая дома, разрушая дороги, подняв при этом большущее облако пыли, как будто песчаная буря напала на наш посёлок.
Братья переглянулись.
— Да, мы видели такое, — вмешался в его рассказ Кирилл. — Мы чуть не задохнулись, сидя в машине, но дождь прибил пыль к земле. Здесь было то же самое?
— Примерно.
— А почему военные не забрали вас? — спросил Макс.
Мужчина сделал задумчивый вид, затем ответил:
— Я со своей семьёй забаррикадировался здесь наверху, — он кивнул на окна второго этажа. — Она не транспортабельна. У меня был вот этот дробовик, так что военные быстро отменили затею забрать нас. Знаете, я не готов бросить больную жену из-за каких-то угроз. Всё было слишком сумбурно. Но, не смотря на моё упрямство, землетрясение не тронуло эту больницу, чуть ли, не единственное уцелевшее здание в посёлке. Думаете, не случайно?