Постовой
Шрифт:
— Мужика помнишь, когда его сзади, у ворот гаража забили? А возле Дворца культуры бумажник кто у мужчины забрал? Пацана за консерваторией напомнить, или через боль будем вспоминать?
(Какой — ни будь пацан, все равно был, уже после пацанов пошли мужики). А где у нас на районе ботана можно встретить — ну конечно, возле консерватории. Николай вздрогнул, зрачки метнулись вбок, бинго! Давим дальше. Рот мелкого жулика округляется, формируя возмущенный вопль о его невиновности, но движением кулака я скручиваю ворот сильней, и Николай скисает:
— А вы откуда знаете?
— Коля, ну ты тупой. Кого ты сегодня из пацанов не видел?
В глазах
— Рыжий, сука… — сколько боли в этом стоне человека, потерявшего веру в воровской ход и пацанское братство.
— А ты что думал? Когда реальный срок корячиться, все очки начинают зарабатывать, чтобы условный срок получить. Теперь каждый за себя. Ладно, к делу. Я сейчас отойду отлить, ты здесь посиди пять минут, приду, продолжим.
Прихватив Николаю руки мотком эластичного бинта к распорке крыши, я, почти бегом, бросился к отделу, где уже метался мой встревоженный напарник. Быстро отметился у командира, сказал Диме, что его помощь не нужна и бегом, обратно в гараж. Откинув дужку замка, стал осторожно открывать ворота, имея опасение, что Николай развязался. Я осторожно приоткрыл створку ворот и заглянул — Николай сидел в той же позе, в которой я его оставил, мне кажется, что единственной его мыслью было — почему так бесконечно тянуться эти пять минут.
— Почему мы не в отделе разговариваем, а здесь?
— А это Коля моё задание, чтобы в уголовный розыск перевестись….
— Что-то дядя Паша, херня какая-то творится….
Блин, ну как знал, нельзя было жулика оставлять наедине со своими мыслями, ни к чему хорошему это не приведёт.
— Ты знаешь, достал ты меня. Я сейчас тебя покрепче привяжу, кляп в рот засуну, и сиди ты тут, пока не надоест, а я пойду. Завтра с утра кого-нибудь из вашей шоблы отловлю и буду крутить, а ты сиди здесь, пока я тебя не выпущу. А потом, когда ты останешься единственный на свободе, иди, доказывай, что ты не прятался от милиции, а взаперти сидел. Когда тебя, как несознательного, в следственный изолятор отправят месяцев на шесть до суда гнить, а остальные будут, под подпиской, к следователю на допросы из дома являться. И ни одна же падла тебя на СИЗО не подогреет, все свои дела будут решать. А я тебе даю уникальный шанс, вторым после Рыжего, с явкой с повинной, в отдел явиться, а ты не ценишь. Вот скажи, Коля, вас сколько было?
— Пяте….
— Да пошел ты на хер, мальчик Коля! С тобой серьезные вещи решаешь, судьбу твою на годы вперед, а ты меня за дебила держишь? Ты считаешь, что я до десяти считать не умею? Все, я пошел!
— Не надо никуда уходить, дядя Паша, я здесь дальше не выдержу. Говорите, что от меня надо.
— Пиши — я протянул юному грабителю несколько бланков протоколов явки с повинной: — Я, Сапожников Николай Александрович добровольно заявляю, что в феврале 1988 года в компании……
В четыре часа утра я, пинками в дверь, разбудил вахтера автошколы ДОСААФ, за пять минут закошмарил его ответственностью за отказ в содействии органам милиции в моем лице в раскрытии опасных преступлений, поэтому последние два протокола явки с повинной мы с Николаем оформляли в тёплой дежурке, в ожидании прибытия дежурного «бобика». Сторож — седой дедок, с двумя рядами орденских колодок, наблюдая моими процессуальными действиями, проникся искренним уважением, даже предложил сто грамм товарищу милиционеру.
В отделе на моё счастье за пультом бодрствовал самый молодой из помощников дежурного. Матёрый майор спал беспокойным сном, не зная, какую бяку принёс я в его дом. Правда, помощник стал отказываться регистрировать явки в журнале учёта, твердо отстаивая свою незаконную, но понятную мне позицию.
— Ты че упёрся?
— Да ты охренел, тут мне до утра писать!
— Зачем тебе все писать, заполни одну, а остальные восемь пиши прочерками, только номера меняй, содержание то одно и то же — гражданин Сапожников заявил о совершении им преступления.
— А, точно! А я тут, дебил, по три часа всякую хрень пишу, когда можно проще….
На моё счастье помощник управился в тринадцать минут. Я препроводил Колю в камеру, пожелал ему удачи и отправился домой спать. Устал я очень сильно.
Глава 13
Глава тринадцать. Разобщение преступной группы.
В десять часов утра я проснулся от грохот ударов в дверь моей квартиры и возмущенных воплей соседки. Накинув футболку и семейные трусы, я пошёл открывать запоры, предварительно прихватив на кухне металлический молоток для отбивания мяса. Варианты общения с соседкой теперь сводились к двум направлением — интеллигентно обматерить сумасшедшую пенсионерку, или отбиваться молотком, если она опять заготовила для меня свой ржавый топор. Но за дверью стоял мой взводный, которого и материла моя соседка:
— Один всю ночь топает под дверью, только мы с Никой уснули, второй приперся, с утра пораньше! Чтоб вы сдохли оба, окаянные.
Морщась от визгливых криков мегеры, Алексей Алексеевич все-таки перекричал старушку:
— Собирайся, тебя начальник отдела требует! Я внизу, в машине, давай быстрее.
Через пол часа, умытый и побритый, благоухающий лосьоном «Огуречный», я входил в кабинет начальника РОВД. Следующие полчаса я, сжав ягодицы в строевой стойке, слушал вопли начальника уголовного розыска, сорокалетнего майора, чьи чёрные усы от гнева встопорщились вверх, а по багровой лысине текли струйки пота. Доводы начальника сыска в основном сводились к тому, что я тупой молокосос, который, насмотревшись телевизора, решил поиграть в детектива. Когда майор выдохся, я повернулся к начальнику РОВД:
— Товарищ полковник, могу я обратится к товарищу майору?
Полковник Дронов пожевал губами. Он отработал в уголовном розыске двадцать лет, хорошо разбирался в оперативной работе, знал и ценил своих оперов, но, став начальником милиции, был вынужден сохранять баланс интересов всех подразделений.
— Ты присаживайся, боец.
— Спасибо — я сел и повернулся к начальнику УР— товарищ майор, явки с повинной правильно оформлены?
— Да ты….
— Саша, ответь на вопрос, мне тоже интересно — голос начальника РОВД заставил майора снизить накал.
— По форме да. Но….
— Второй вопрос— информация подтвердилась?
— Опера говорят, что таких заявлений не было — голос начальника уголовного розыска стал сладким как патока. Мой ротный, молча сидящий у стены, недовольно поморщился.
— Что на это скажешь, Громов?
— Товарищ полковник, если розыск не справляется, то конечно не все, но половину потерпевших я, наверное, за неделю выявлю.
— Нет, товарищ полковник, вы слышали его! Да ты пацан, совсем оборзел! Нашелся тут….выявлятель.