Постовой
Шрифт:
– Юля, Юля, открой, тебе из дома звонят. – Вахтерша костяшкой указательного пальца настойчиво стучала в серую филенку двери.
Я, прижавшись к стене, старался дышать тише и пореже. Несколько минут ничего не происходило, затем за дверью маленькими лапками забегали мыши, упало что-то тяжелое, и сонный голос произнес:
– Мы спим.
– Вика, ты, что ли? А, ну-ка, открывай! Юле из дома звонят…
– Юли нет, она в другой комнате…
– Это что за новости! – голос Клавдии Ивановны посуровел: – Ну-ка, открывай быстро! Я что, зря на четвертый этаж поднималась, ноги била?! Открывай, кому сказала, а то я сейчас за комендантом пошлю,
– Ну, Клавдия Ивановна, ну пожалуйста, мы спим…
– Открывай, кому сказала!
Очевидно, что угроза была нешуточной, замок щелкнул, и дверь начала открываться. По вытянувшемуся в удивлении лицу пенсионерки я понял, что за дверью не Юля и не Вика. Толкнув дверь, я шагнул в комнату, приподняв щуплую фигуру, оказавшуюся у меня на дороге, и поставив ее в сторону. За моей спиной щелкнул выключатель, и замершая на пороге вахтерша обвела бдительным взглядом комнату.
Галя Липатова, которую, как оказалось, я внес к стоящему в середине комнаты столу, одновременно одной рукой прикрывала свою небольшую грудь, хорошо различимую под полупрозрачной тканью «ночнушки», а второй шарила по стулу, очевидно в поисках упавшего под стул халатика.
– Галина, а что ты тут делаешь? – приступила к допросу пенсионерка: – Где Вика и Юля? И соседка где твоя, как ее… Катя?
Галина закатила глаза, видимо, девушка не рассчитывала на ночное вторжение и не подготовилась.
– Они… они, они гадать ко мне в комнату пошли, а мне это неинтересно, я в гадание не верю. Поэтому я сюда спать пошла.
Наверное, гадание относилось, в глазах старушки, к уважительным причинам ночевать в другой комнате, поэтому Клавдия Ивановна буквально на глазах наступательный пыл теряла.
Я же ходил вокруг стола и сумевшей все-таки натянуть кургузый халатик на себя Галины, старательно принюхиваясь.
– Вы бы не ходили тут, – сказала Галя, с силой запахнув глубокий вырез халата. – Я вчера полы вымыла, а вы топчете. И вообще, шляетесь ночью по женскому общежитию…
Отсутствие моей видимой реакции на ее слова Галю разозлило.
– И ордер у вас есть? – вызверилась девушка, посчитав лучшим выходом в данной ситуации агрессию: – Чтобы ко мне домой врываться и грязь тут разносить, как минимум ордер нужен!
– Галя, Галя, лучше бы ты халат свой не трогала!
Прикрыв грудь до самого подбородка, девушка задрала коротенький подол по самое… по самое то, что нужно. Поймав мой восхищенный взгляд, обращенный на стройные бедра, Липатова ойкнула и спряталась за стол, на мгновение выпав из дискуссии о незаконности вторжения.
– Во-первых, Галя, эта комната не жилище, а специальный жилой фонд, куда я войти могу без всяких санкций и в любое время. Во-вторых, ты в этой комнате находишься незаконно, за тобой закреплено другое помещение, а это нарушение с твоей стороны. В-третьих, у нас проверка соблюдения паспортного режима проживающих, совместная с администрацией, – я кивнул на Клавдию Ивановну. – Короче, паспорт давай…
Галя, не сводя с меня злобного взгляда и продолжая прикрывать грудь, открыла лежащую на стуле сумочку и, не глядя, стала шарить рукой в поисках паспорта. Два раза промахнувшись, она все-таки зацепила лежащую в боковом кармашке бордовую книжечку и, быстро закрыв сумку, бросила паспорт на стол. Правда, то, что мне нужно, я успел заметить. Пролистав документ юной гражданки СССР, я сунул его во внутренний карман кителя и вновь требовательно протянул
– Второй тоже давай сюда.
– Какой второй? – Галя судорожно прижала черную сумочку к груди: – Что второй?
– Второй паспорт, лежащий у тебя в сумке. Ты не можешь иметь два паспорта и не вправе хранить у себя чужие документы. Если ты думаешь, что я утрусь и уйду, то ошибаешься. Если надо, привяжу тебя к стулу, подниму половину общаги и при понятых изыму второй паспорт из твоей сумки под протокол. Я сомневаюсь, что это документ твоего ближайшего родственника. Как ты думаешь, после такого скандала через сколько часов тебя исключат из техникума?
Подумав, девушка бросила сумку на стол, постаравшись вложить в это движение все свое презрение к распоясавшемуся опричнику. На ее месте я бы выкинул сумку со всем содержимым, в том числе компроматом, в окно. Но Галя женщина. Выбрасывать новую сумку, да еще, наверное, единственную – нет, что вы, очень жалко. Почему-то не задымившись под ее испепеляющим взглядом, я щелкнул замочком сумочки и двумя пальцами вытянул краснокожий документ. Ну, кто бы сомневался? С фотографии на меня глядел испуганными глазами Сапог. Второй паспорт поменялся местами в моем кармане с первым, я протянул Липатовой ее документ. Галя не стала брать из моей руки ничего, а, презрительно фыркнув, уселась на расстеленную кровать. Положив ее паспорт на стол, я продолжил свое неспешное кружение по комнате, незаметно втягивая воздух. Вот, все-таки хорошо, что я не курю, а среди многочисленных ароматов девичьего будуара мой нос четко идентифицировал нотки сигарет пятого класса «Прима» или «Астра», кто их там разберет, эту адскую вонючку.
Табачищем тянуло от кровати, с которой обливала меня потоком презрения Галя, но подходить и обнюхивать девушку было нельзя.
– Галя, паспорт убери, чтобы ты не говорила, что после того, как я его подержал, документ пропал. Иначе я его возьму с собой, придется потом в милиции забирать.
Галя, что-то ворча под нос, прошла мимо меня, убрала паспорт в сумку, но обратно на кровать я ее уже не пустил, подтолкнув в противоположную сторону:
– Там молча посиди…
Галя была относительно порядочной девушкой, и не курила. Просто ей очень нравились плохие мальчики. К сожалению, это массовое явление среди прекрасного пола. Но я отвлекся на лирику, а надо искать Сапога.
Если от девушки не пахнет табаком, то либо «Прима» в количестве нескольких пачек сушится под матрасом, либо под кроватью кто-то есть, кто недавно курил эту гадость.
Я достал из кармана черный пистолет (к сожалению, только стартовый, но надеюсь, что присутствующие дамы разницы не уловят) и, направив имитацию ствола на кровать, скомандовал:
– Ты, под кроватью, руки наружу высунул, не то стреляю!
Галя испуганно взвизгнула:
– Коля, у него пистолет!
Клавдия Ивановна просто ахнула от двери.
Из-под кровати раздался испуганный, но очень знакомый голос:
– Не стреляй, не стреляй…
– Руки наружу, я сказал!
Из-под свесившейся до пола простыни показались две тощие кисти.
– Вместе руки сведи и сильней высуни, ну…
Руки сомкнулись, и сверху их обхватила петля тонкого брезентового ремня, запасного, который я вынужден был на свои кровные купить в Военторге, так как средств фиксации советских граждан нам не выдавали, а каждый раз вытаскивать из петель брюк свой ремень совсем не комильфо. С силой затянув петлю, я потянул свой улов наружу: