Построить будущее
Шрифт:
И это на самом деле немного. Все же наши совместные усилия по упорядочиванию отхожих ям и правилам гигиены дали плоды. Осадные армии страдают от заразных болезней не меньше сидящих в скученности в обороняющемся городе. Иногда боевые потери в разы меньше, и то еще удачный случай. Бывало, приходилось все бросать и удирать, в надежде что болезнь останется сзади. Фактически разнося ее по округе. Карантинного законодательства до сих пор не существует. Что вперемежку с заразными раненых не кладут, многие и не догадываются.
– За это с вас спрос, – окрысился командующий на доктора.
– Делаем
– Мне нужен человек, способный навести в полку порядок! – после очередной многозначительной паузы, обращаясь ко мне, провозглашает генерал-фельдмаршал.
Господибожемой, он мне оказывает высокое доверие, поручая новый ответственный пост? А я-то искал подвох. Вот оно на мое голову и явилось. Миша, ты скоро станешь полководцем и героем! И ведь не откажешься, посмотрят как на идиота. Доверие! Мне вручают самый паршивый полк, о котором я в курсе еще до Азова. Карьерный рост! Должность! Другие об этом мечтают и на войну просятся. А мне уже на второй день грязь осточертела. Не военный я в душе и не рвусь в генералы.
– Геннадий Михайлович, – через полчаса говорю на выходе своему терпеливо дожидающемуся няньке, – ты Воронежский полк знаешь?
Он даже не удивился.
– Офицеры дерьмо, солдаты все больше рекруты, вчерась драпали от пошедших на вылазку из крепости. Лишь лично прибывший с гренадерами и драгунами командующий сумел исправить положение и отбить атакующих.
И ведь тоже только что приехал, а новости досконально выяснил.
– А что-нибудь мне неизвестное? – делая умный вид, требую.
– Полк имеет свой герб, – после минимальной задержки просветил меня Гена. – Золотой щит, на красном поле две пушки, на одной из которых сидит орел.
– Поздравляю. Этот орел – я!
Гена посмотрел с легким недоумением. Шутки он понимал, да нынешняя не лучшего качества и без объяснений не проходит.
– За великие заслуги в деле обороны обоза от татарских налетчиков назначен командиром Воронежского пехотного полка. К сожалению, не того, что гарнизонный и в городе находится. Здешнего никчемного.
– Так в баню не пойдем? Я послал протопить.
– Еще как пойдем, – невольно почесываясь, возмущаюсь. – Помирать, так чистым!
Баня помещалась в крошечной хибарке, как бы вросшей в землю. Предбанника не было вообще. Упрощенное строение военного времени. Моя личная инициатива, воздвигнутая припаханными солдатиками из обслуги. Офицерское звание и принадлежность к штабу – вещи полезные. Да и начальство одобрительно отнеслось к идее.
Мы разделись за стенкой, на ветру и торопливо нырнули в низенькую дверь. Густой с березовым духом пар ударил в лицо, обжигая. Гена принялся хлестать себя веником все сильнее и сильнее, с азартом и заметным удовольствием. Потом взялся за меня, энергично работая. Мы терли друг другу по очереди спины, сдирая грязь вместе с кожей и обильно потея.
– Ну-ка, плесни еще, Миша! – позволяя сползти распаренному, потребовал он, наплевав на субординацию.
Я нашел в углу ведро
– Наддай, еще наддай!
Он точно русский, выползая наружу и усаживаясь на специально сделанную под эти цели скамейку, определяю. Немец бы сдох, а кочевник грязь не смывает, разве что под дождем.
– Страшно? – спрашивает, приземляясь рядом и принимаясь набивать трубку.
В данном отношении он моего мнения тоже не спрашивает. Знает прекрасно, не люблю, когда табаком несет. Михайло не злоупотреблял, организм не просит, а чисто психологическая привычка отсутствует. Я, тот прежний, тоже не особо баловался. Разве под выпивку, но в интернате было строго.
Давно привык к своему Геннадию и обычно не замечаю достаточно вольного поведения. Цену себе знает, и правильно. Кроме того, и кому доверять в Диком поле, как не старому знакомому и практически родственнику. И все же иногда он мне напоминал гранату с вырванной чекой. Может рвануть в любой момент, если обращаться неправильно. А точно расписанной инструкции не существует.
– От таких назначений не отказываются, – убежденно заявляет крестник, – удачу спугнешь. Она девка норовистая, один раз отвернешься, второй не подойдет. И ничем не подманишь.
– Дают – бери?
– А бьют – беги. Народ зря не скажет. Мудрые пословицы на пустом месте не родятся.
– Да-да! На войне рать крепка воеводой. Я мало того в полковых делах не разбираюсь, так и на смерть посылать должен буду. Вот здесь, – постучал по груди, – ноет.
– Это война, и на ней без смертей не бывает. А кому жить или умереть, решать не нам. Другой под огнем целый, а товарищ на ровном месте упал и шею свернул. Это я сам видел. Кисмет. Судьба, значит, такая. А правильная цель командира всегда одна: достижение победы с наименьшими потерями.
– И как мне этого добиться?
– А я на что?
Действительно, чего я раскис. Уж он должен во многом разбираться. А дальше поглядим. Все мои предприятия начинались с пустого места и без настоящего опыта. Половина офицеров не только военных училищ не заканчивали и в мирное время не особо утруждались службой. И ничего, воюют, и никто не ставит под сомнение их компетентность. Разве я хуже?
Глава 7. Азовские будни
– Вот, – довольно объявил Геннадий, пинком отправляя к моим ногам оборванного типа. – Поймали доглядчика.
За спиной у него привычно маячили бандитские рожи Федек. Кривого и спросонья не перепутаешь. Молча отмахнулся от часового. Все в порядке. Тот исчез, прикрыв за собой пологом вход в палатку.
– Это надо было обязательно проделать посреди ночи? – душераздирающе зевая, спрашиваю, не пытаясь изображать грозный вид. Раз уж приволок, создал себе труд часового отодвинуть, значит, смысл есть. Только от того не легче. И так со всеми полковыми заботами сплю часа три в сутки. Скоро стоя дремать начну и сам не замечу. Даже в Петербурге столько времени не отнимали заботы. Там за месяц новый завод не строился. – Зачем мне сдался этот армянин?