Постструктурализм, Деконструктивизм, Постмодернизм
Шрифт:
популярных понятий: "текст
удовольствие /текст-наслаж
дение". Хотя здесь я их графически представил в виде двух
членной оппозиции, это не более чем условность, отдающая
дань структуралистскому способу презентации, ибо фактически
они во многом перекрывают Друг друга, вернее, неотделимы
друг от друга как два вечных спутника читателя, в чем Барт
сам признается со столь типичной для него обескураживающей
откровенностью: "в
неопределенности" (цит. по переводу Г. Косикова, 10, с. 464).
Тем не менее, в традиции французского литературоведческого
постструктурализма между ними довольно четко установилась
грань, осмысляемая как противопоставление lisible/illisible, т. е.
противопоставление традиционной, классической и авангардной,
модернистской литератур (у Барта эта оппозиция чаще встреча
лась в формуле lisible/scriptible), которому Барт придал эроти
ческие обертоны, типичные для его позднем манеры: "Текст
удовольствие -- это текст, приносящий удовлетворение, запол
няющий нас без остатка, вызывающий эйфорию; он идет от
культуры, не порывает с нею и связан с практикой комфорта
бельного чтения. Текст-наслаждение -- это текст, вызывающий
чувство потерянности, дискомфорта (порой доходящее до тоск
ливости); он расшатывает исторические, культурные, психологи
ческие устои читателя, его привычные вкусы, ценности, воспо
175
минания, вызывает кризис в его отношениях с языком" (там же,
с. 471).
В конечном счете речь идет о двух способах чтения: пер
вый из них напрямик ведет "через кульминационные моменты
интриги; этот способ учитывает лишь протяженность текста и не
обращает никакого внимания на функционирование самого язы
ка" (там же, с. 469-470; в качестве примера приводится твор
чество Жюля Верна); второй способ чтения "побуждает смако
вать каждое слово, как бы льнуть, приникать к тексту; оно и
вправду требует прилежания, увлеченности... при таком чтении
мы пленяемся уже не объемом (в логическом смысле слова)
текста, расслаивающегося на множество истин, а слоистостью
самого акта означивания" (там же, с. 470). Естественно, такое
чтение требует и особенного читателя: "чтобы читать современ
ных авторов, нужно не глотать, не пожирать книги, а трепетно
вкушать, нежно смаковать текст, нужно вновь обрести досуг и
привилегию читателей былых времен -- стать аристократиче
скими читателями" (выделено автором -- И. И.) (там же).
Перед нами уже вполне деконструктивистская установка на
"неразрешимость"
занную с этим принципиальную "неразрешимость" выбора чита
теля перед открывшимися ему смысловыми перспективами тек
ста, -- читателя, выступающего в роли не "потребителя, а про
изводителя текста" (Барт, 89, с. 10):
"Вот почему анахроничен читатель, пытающийся враз
удержать оба эти текста в поле своего зрения, а у себя в руках
– - и бразды удовольствия, и бразды наслаждения; ведь тем
самым он одновременно (и не без внутреннего противоречия)
оказывается причастен и к культуре с ее глубочайшим гедониз
мом (свободно проникающим в него под маской "искусства
жить", которому, в частности, учили старинные книги), и к ее
разрушению: он испытывает радость от устойчивости собствен
ного я (в этом его удовольствие) и в то же время стремится к
своей погибели (в этом его наслаждение). Это дважды расколо
тый, дважды извращенный субъект" (10, с. 471-472).
Барт далек от сознательной мистификации, но, хотел он
того или нет, конечный результат его манипуляций с понятием
"текста" как своеобразного энергетического источника, его сбив
чивых, метафорических описаний этого феномена, его постоян
ных колебаний между эссенциалистским и процессуальным по
ниманием текста -- неизбежная мистификация "текста", лишен
ного четкой категориальной определенности. Как и во всем, да
простят мне поклонники Барта, он и здесь оказался гением того,
что на современном элитарном жаргоне называют маргинально
стью как единственно достойным способом существования.
Роль Барта и Кристевой в создании методологии нового
типа анализа художественного произведения состояла в опосре
довании между философией
постструктурализма и его де
конструктивистской литерату
роведческой практикой. Они
стали наиболее влиятельными
представителями первого ва
рианта деконструктивистского
анализа. Однако даже и у
Барта он еще не носил чисто
литературоведческого характера: он, если можно так выразиться,
был предназначен не для выяснения конкретно литературно
эстетических задач, его волновали вопросы более широкого
мировоззренческого плана: о сущности и природе человека, о
роли языка, проблемы социально-политического характера. Ра
зумеется, удельный вес философско-политической проблематики,
как и пристрастия к фундаментально теоретизированию у Барта