Потаенный дворец
Шрифт:
– Постойте… Пожалуйста, обождите. Вы можете сказать, когда будет следующий поезд?
– Только завтра утром. Вот так, дорогая. Возьмите такси. Можно и в отеле переночевать. В Челтнеме их предостаточно. – Он говорил с сильным глостерширским акцентом и явно гордился, что живет в этом графстве. – Отнести ваш чемодан?
Флоранс покачала головой. Если придется брать такси, у нее каждый пенс на счету. И потом, чемодан у нее не тяжелый, поскольку вещей там совсем мало.
– А далеко ли до Стэнтона? – спросила она. – Естественно, по шоссе.
– Точно не скажу. Миль двенадцать или тринадцать. Никогда там не был. Говорят, симпатичное
– К маме, – ответила Флоранс.
Поблагодарив носильщика, она взяла чемодан и направилась к выходу.
Ей удалось найти такси. Договорившись с водителем о цене, Флоранс уселась на заднее сиденье. Машина проехала по центру, застроенному элегантными особняками эпохи Регентства, после чего вывернула на дорогу, ведущую к Уинчкомбу. Так было написано на дорожном указателе.
– Я думала, все дорожные указатели сняты, – сказала Флоранс.
– Так оно и есть. Незачем подсказывать врагам направление.
– А почему этот остался на месте?
– По недосмотру. Что-то пропустили. У меня сын собственноручно их снимал. А вы из каких краев будете?
– Из Девона.
Флоранс заметила, что водитель внимательно разглядывает ее в зеркале.
– У вас, знаете ли… выговор немного странный. – Он покачал головой. – Может, и не выговор. Облик.
Сказанное удивило Флоранс. По-английски она говорила без акцента. Еще никто не указывал ей на странность ее выговора.
– Простите, дорогая. Я не хотел вас обидеть. Как нынче говорят, «нет чрезмерной бдительности, а есть недостаточная внимательность».
Когда город остался позади, Флоранс опустила стекло, подставила лицо ветру и набрала полные легкие чистого воздуха. Небо очистилось от барашков облаков и теперь сияло голубизной, подернутое легкой дымкой. Облака не исчезли совсем, но стали редкими и тонкими. Ветер был теплым. Мысли Флоранс блуждали, не сосредоточиваясь ни на чем. Какое облегчение оказаться в этой машине после шумного поезда! В вагоне, где она ехала, двое малолетних сорванцов со смехом и воплями носились по коридору, а издерганная мамаша пыталась водворить их на место. Солдат, демобилизованных с фронта или едущих в отпуск, было не так много. И паровозным дымом пахло гораздо меньше по сравнению с поездом, который вез ее и Джека из Саутгемптона. Для Флоранс по-прежнему было непривычно слышать вокруг английскую речь, и она еще не избавилась от привычки оглядываться, чтобы не наткнуться на немецких солдат.
По обеим сторонам дороги замелькали дома с соломенными крышами и каркасные дома, каких не встретишь во Франции. И уж тем более там не было особняков в викторианском и георгианском стиле.
– Это Престбери, – обернувшись к ней, пояснил водитель.
Окрестные поля и деревья по-прежнему радовали сочной зеленью. Дорога поднималась по склону холма. Зеленые изгороди были усыпаны ягодами. Здесь Флоранс впервые увидела красные и желтые листья, указывающие на скорую осень.
– А для этого времени года очень даже тепло, – продолжал водитель. – Настоящее бабье лето. Хотя, по мне, так лучше, когда воздух похолоднее.
Водитель был настроен поболтать, однако Флоранс не тянуло на разговоры. Ее занимало другое: скорая встреча с матерью. Клодетта, конечно же, спросит, почему она вернулась в Англию. В последний раз Флоранс видела мать еще до войны, а в доме, куда сейчас ехала, не была ни разу. Прежде они жили в Ричмонде, но после смерти их отца Клодетта продала дом, заявив, что такое жилье
Пейзаж за окном стал более равнинным. Потянулись поля со стогами сена и пасущимися овцами и коровами. Вскоре показались первые дома Стэнтона: каменные, со стенами медового цвета.
– Взгляните на этот старинный особняк слева, – предложил водитель. – В тысяча пятьсот сорок третьем году он достался Екатерине Парр [5] в качестве приданого. Слышал, там есть привидение.
– Самой Екатерины? – спросила Флоранс.
Водитель усмехнулся. Она представила лужайку для крокета, сад, обнесенный стенами и призрак Екатерины Парр, бродящий в белом платье.
5
Екатерина Парр – шестая и последняя жена английского короля Генриха VIII.
– Как называется нужный вам дом?
– Литл-Черити. Не думаю, что там есть привидения. Мама говорила, он стоит ближе к вершине холма, сразу за почтой.
Все дома по обеим сторонам этой причудливой главной улицы были выстроены из такого же золотистого камня. У многих стены утопали в зарослях ползучих роз и кустах жимолости, цветы которой скоро начнут опадать. Дома различались по возрасту и размеру, но вся деревня выглядела так, словно время забыло о ней и она осталась где-то в сонном прошлом. Флоранс представила людей, когда-то живших здесь: состоятельных женщин в длинных платьях и шляпках, мускулистую прачку в мешковатом фартуке, детей, игравших в прятки и шарики или гонявших по булыжникам обручи.
Водитель остановил машину напротив лужайки, после которой улица становилась еще круче. Флоранс расплатилась, вылезла и оглядела материнский дом, залитый солнцем. Три перегородчатых окна на втором этаже, два таких же внизу. В последнем письме Клодетта предупредила, что дом совсем маленький, всего две спальни и выносной туалет. Флоранс с трудом представляла, как ее церемонная, привыкшая к удобствам мамочка ходит туда слякотной английской зимой. Перед домом был крошечный садик с низкой зеленой изгородью. Флоранс подошла к увитому диким виноградом крыльцу с навесом на столбах, как вдруг дверь распахнулась.
В проеме, натянуто улыбаясь, стояла Клодетта. Флоранс показалось, будто перед ней пронеслось все ее детство.
– С приездом, дорогая. Входи. Мы живем здесь очень просто. Надеюсь, ты поймешь.
Мать говорила с ней по-английски, чего раньше никогда не делала. Наверное, привыкла за столько лет жизни в этих местах, где не с кем переброситься французской фразой. Волосы Клодетты, в которых появилась седина, были убраны в аккуратный узел на затылке. Мать не утратила привычки элегантно одеваться и встретила дочь в серой облегающей юбке и светло-розовой блузке. Шею украшала одна нитка жемчуга. Так Клодетта одевалась, когда они жили в Ричмонде.