Потерянная невинность

Пикард Нэнси

«Господи! — думал он. — А вдруг ему понадобятся какие-нибудь медикаменты?»

Он лихорадочно озирался по сторонам, но его окружали лишь открытые полки, включая и ту, на которой стояла коробка с презервативами. Все это выглядело дурной шуткой. Ха-ха, не сегодня, сосунок!

Удары сердца так сильно отдавались в ушах, что Митчу показалось, будто он оглох. Словно сквозь грохот ударных инструментов он услышал стук захлопнувшейся дверцы автомобиля. Затем открылась входная дверь, раздались мужские голоса,

и потрясенный Митч понял, что эти голоса ему знакомы. Господи Иисусе! В офис врача вошли отец Рекса и Патрик. Этого только не хватало! Может, сейчас сюда явится и его собственный отец?

Впрочем, терять ему уже нечего, все равно его скоро поймают. Так почему бы не взглянуть, что там происходит? Митч придвинулся к пробивающейся сквозь щель в двери полоске света. Но то, что он увидел, потрясло его гораздо сильнее, чем затруднительное положение, в котором он очутился. Вслед за доктором Рейнолдсом в кабинет вошли отец и брат Рекса. Они шли по коридору прямо на него, неся на руках обнаженную девушку.

Док остановился у самой двери в кладовую и распахнул расположенную напротив дверь смотровой комнаты.

— Заносите ее туда, — скомандовал он.

Отец с сыном послушно выполнили его распоряжение, развернули тело, и длинные волосы девушки упали им на руки, открыв взгляда Митча ее лицо.

Очередной вдох застрял у него в горле. «Господи, да она мертвая!» — подумал Митч и отшатнулся, инстинктивно пытаясь отгородиться от страшного зрелища. Но все равно продолжал ее видеть. Ее открытые глаза, казалось, в упор смотрели на него. К счастью, это длилось одну секунду, а затем ее лицо сместилось в сторону и исчезло из поля зрения.

И тут пришла запоздалая мысль: «Я ее знаю!»

Сквозь стук крови в ушах он услышал голос Квентина Рейнолдса:

— Положите ее на пол, Натан.

— На пол?

Голос отца Рекса прозвучал-резко, почти агрессивно. Впрочем, в этом не было ничего необычного.

— Надо же ее куда-то положить, — терпеливо пояснил отец Эбби и повторил: — Положите ее на пол.

— Почему не на стол?

— Положи ее на этот чертов пол, Натан!

Спрятавшийся в кладовой Митч вздрогнул от удивления. Он никогда — никогда в жизни! — не слышал, чтобы отец Эбби ругался или хотя бы разговаривал с кем-нибудь в подобном топе.

— Не кипятись, Квентин — отозвался Натан Шелленбергер.

Последовала пауза, которую нарушил голос дока.

— Патрик, обожди в машине! — распорядился он.

Когда этот говнюк не тронулся с места, как того и ожидал Митч, — а ничего другого от такого урода, как Патрик, ждать не приходилось. — отец толкнул его в плечо:

— Слышал, что тебе сказали? Выйди.

Патрик не стал спорить, пожал плечами и медленно направился к выходу. Только после того, как он с грохотом захлопнул за собой дверь, Митч с удивлением понял,

что Патрика вообще не должно быть в городе. Почему он не в Манхэттене? Он ведь учится в университете. Рекс не говорил, что этот ублюдок, его старший брат, вернулся домой.

Но это уже не имело никакого значения, потому что в этот самый момент Натан Шелленбергер негромко сказал, обращаясь к врачу:

— Ну и что дальше?

Вместо ответа отец Эбби повернулся и, выйдя из комнаты, вернулся в дом. Судя по лицу шерифа, он был удивлен не меньше Митча. Дверь смотровой комнаты осталась открытой, и из своего убежища Митч видел жуткую в своей неподвижности картину: шериф молча, как часовой, стоял над телом лежащей на полу мертвой девушки. Казалось, он ее охраняет.

Спустя пару минут док вернулся, неся несколько пластиковых пакетов для покупок в левой руке и еще что-то в правой. По-прежнему не произнося ни слова, самый уважаемый и любимый врач округа, посмотрев в глаза шерифу, присел на корточки и начал осторожно надевать пакеты на голову девушки. Затем вынул из ящика стола моток бечевки и крепко обвязал шею, закрепив на ней все три пакета.

— Какого черта, Квентин! — воскликнул шериф. — Что ты делаешь?

— То, что надо.

Он снова вышел из кабинета и пошел в дом.

Все время, пока его не было, отец Рекса неотрывно смотрел на девушку.

Медленно и неохотно, даже против собственной воли, Митч тоже опустил взгляд. Они положили ее на левый бок. Она свернулась калачиком, как во сне, и была совершенно неподвижна.

Док вернулся и принес две мягкие подушки. Он снова опустился на колени, но на этот раз приподнял голову девушки и подложил под нее подушки, словно пытаясь поудобнее устроить ее на твердом кафельном полу.

Не поднимаясь с колен, отец Эбби потянулся к предмету, который принес вместе с пакетами. Он поднял женскую софтбольную биту и с размаху опустил ее на накрытое полиэтиленом лицо. Натан Шелленбергер вскрикнул. Митч тоже. Но его никто не услышал. Их внимание было приковано к бите, которая ритмично поднималась и опускалась. Пластиковые пакеты не позволяли брызгам крови и кусочкам плоти разлетаться в стороны, все оставалось внутри. Подушки заглушали звуки ударов, но все, кто находился в клинике, отчетливо слышали треск ломающихся костей.

Шериф отвернулся и нашарил пластмассовую корзину для мусора. Его стошнило.

— Господи Иисусе… — прошептал он, вытирая губы рукавом. — Боже мой, Квентин!

— Возвращайся домой, — резко ответил отец Эбби. — Поговорим, когда тебя не будет ожидать Пат.

Шериф сорвался с места и, впустив в прихожую снежный вихрь и порыв ледяного ветра, выскочил за дверь.

Митч сполз на пол и широко открытыми глазами смотрел на разыгрывающуюся перед ним страшную сцену.