Потерянное одиночество
Шрифт:
– Как вытягивать?
– Ну вот примерно как метки принадлежности вытягивают…
– «Ой» - я вспомнила мучения Седрика и свои.
– «Угу, не настолько плохо, но…»
– Вот, и когда ребенка вытягивают, связи рвутся, их надо заново создавать, а это долго и кропотливо. Плюс ребенок не может нормально расти в большой форме, но девчонки смогли его перекинуть, - тут Лиан притушился и сокрушенно покачал головой, - Были случаи, когда не могли даже новорожденного перекинуть, вырастало что-то… но что… не флерс уж точно…
Я погладила его, вливая силу, отгоняя плохие воспоминания. Он пришел
– Так вот, связи рвутся и восстанавливать их тяжело. В любом случае нужен постоянный контакт с ребенком, нужно работать с ним. А «вытянутого» нельзя оставлять ни на минуту, он требует внимания и силы во много раз больше чем нормально рожденный, он изначально слаб и ему никогда не стать сильным и самостоятельным.
– «Самостоятельный флерс – странно звучит»
– «Да. Увы. Но так было не всегда, раньше мы могли сами о себе заботиться».
– А еще Крокус надо было восстанавливаться, центры были повреждены пусть и не смертельно, но все же была нужна сила, постоянно, без перебоев. Леди Ауэ вошла в положение и почти год с девчонок ничего не брала, но и давала крайне мало, хотя может было бы лучше, чтобы сила не застаивалась, чтоб она брала и отдавала…
– Если б леди Ауэ целенаправленно кормила их, то все скорее бы кончилось?
– Ну да, по крайней мере Крокус скорее бы пришла в себя это уж точно. Вот поэтому, многие divinitas, когда их флерс беременеет, стараются избавиться от пары.
– То есть?
– В начале лета вывезти в «место силы» и оставить. На сильной земле и чистом воздухе почти всегда пара может раскачать друг друга чтоб перекинуться и растить ребенка уже будучи маленькими.
– А как же рожает, когда уже маленькая.
– А маленьким легко, тела как такового то и нет – одна сила в форме. Поэтому, когда приходит время, то все происходит почти само собой. Вот растить в себе ребенка тяжело, будучи маленьким. Тяжело ему передавать знания. Фиалочка так родилась, такие дети очень медленно взрослеют.
– А сколько ей.
Лиан пожал плечами.
– Да полвека точно, а может быть и больше…
– И что это много? Divinitas до полувека вообще…
– Ну не все divinitas. Чем сильнее родители, тем быстрее они подтягивают ребенка до взрослого ума. А Фиалочка вообще ничего не умела, пока мы не встретились, да и потом учить ее было очень тяжело… особенно в таких условиях.
– Как же ты решился на ребенка?
Лиан потупился.
– Фиалочка очень меня любила, я был для нее всем.
– «А сейчас что, уже не любит?»
– «Сейчас все – Незабудка»
– Она генерировала силу только со мной, только когда мы были наедине. Мне приходилось ее собирать и отдавать леди Агате и… сэру Руфусу «Тварь». Хоть леди Агата все прекрасно понимала и старалась ограничить его контакты с нами, но она тоже не подарок – не злая и не добрая… Фиалочка, к счастью, жила обособленно – к ней Руфуса не подпускали вообще. Она стала потихоньку раскрываться и начинала генерировать все больше и больше – видела, что я прикрываю ее, и старалась отблагодарить, компенсировать. При этом она все время стремилась инициировать ребенка не ведая, что творит, объяснения же не доходили. Я справлялся с этой проблемой, но однажды просто не совладал с силой. «Я был
Лиан совсем потух… Я принялась покрывать поцелуями его лицо, успокаивая, делясь силой. Мне не нужно было рассказывать, что было дальше, я ясно видела картины из его прошлого. Руфусу лучше не встречаться со мной вообще. Не сдержусь. Лиан прильнул ко мне успокаиваясь, и я ясно почувствовала его счастье – счастье, что у него есть я, что я с ним. До меня понемногу стало доходить, почему он вчера чуть не умер, после того как я от него отказалась.
– Как ты попал к ним? И как давно? – я не могла вспомнить, когда же тетушка завела флерсов.
– После той длинной страшной войны мир стал стремительно меняться, многие divinitas потеряли свои земли и перебрались за океан ну и, конечно же, флерсов с собой вывезли. Тогда я и выехал с семьей Фресно. Нас, флерсов, у них было много и нам жилось неплохо на их землях, но во время путешествия и после приезда все ослабли, и хозяева и мы. Мы перестали обеспечивать себя и кормить хозяев, уже им приходилось кормить нас. Короче, они были вынуждены нас раздать. Я сам попросился остаться здесь, слишком много слабых и молодых флерсов было в Нью-Йорке, и хоть хозяева не хотели со мной расставаться, но все же отпустили. У Форесталя флерсов тогда было двенадцать или четырнадцать, он принимал всех – чем больше, тем лучше. В принципе это правильно, чем нас больше, тем нам легче обеспечивать себя, только если не наступает какой-нибудь кризис.
«Я поняла, о чем ты.»
– Вот у Форесталя я и встретил Фиалочку, она была самой молоденькой и слабенькой. А тут как раз леди Агата обратилась с просьбой о покупке пары и Форесталь не долго думая, отдал самую слабенькую и середнячка, меня. Пару лет мы жили вполне сносно, но леди Агата, став servus[19] Саббиа, очень быстро перестала быть даже номинально белой, хоть до последнего не хотела признавать этого.
– Когда ты сказал, что попросился остаться из-за того что здесь много слабеньких флерсов, что ты имел ввиду?
– Ну я из перворожденных, нас осталось девятеро, это если все же считать Ландышей, если без них то вообще семь. Мы, старшие, как можем и чем можем помогаем своим детям. В Новый Свет кроме меня приехали Клевер и Медуница. Медуница на западном побережье, а Клевер на юге.
– «С ума сойти…»
– «Почему?»
– А как же ты им помогаешь?
– Да все больше советом… Хотел бы чем-то большим, но складывалось все так…
Меня осенило
– Подожди, ты со всеми флерсами можешь так же запросто общаться как со мной и Фиалочкой?