Потерянное одиночество
Шрифт:
– Так запросто не со всеми, а только с теми, с кем виделся лично и смог «присоединиться». Да и с Фиалочкой нормальную связь я смог установить только в момент ее перекидывания, до этого она была как… как в бочке – ничего не видела, не слышала и не понимала. Но всех кто постарше и посильнее я ясно слышу и могу с ними обмениваться, есть еще двое слабеньких моей ветви, до них я тоже смог докричаться после того как попал к тебе. Да… теперь все общины флерсов со мной на связи.
– «С ума сойти…»
– «Да почему же?»
– Да потому что вас считают не умнее кошек! А вы… общины, связь, старшие…, информационная
– «Информационная поддержка? Точное выражение» Не умнее кошек? Может и не умнее… В половине случаев уж точно.
Я задумалась об услышанном. Уловив какие-то отголоски мыслей Лиан принялся рассказывать.
– Я почуял вас в один из ваших редких визитов «как спящий цветок чует лучи еще холодного мартовского солнца» – вслух он продолжал говорить «вы», хоть мысленно перешел на «ты», - и подкрался, чтобы посмотреть. Увидел щиты – слишком мощные и плотные. Я понимал, что вы белая хоть и… не такая как Матери, холодная белая. Мы так же ощущаем леди Ауэ и Форесталя – холодные белые, «холодные, скудные солнца». Мощные щиты говорили о вашей силе, слабому divinitas таких не поставить. И когда Фиалочка инициировала ребенка, я всю луну надеялся, что родственники обратятся к вам за помощью, чтоб вы посмотрели на нас, может быть подкормили. Но потом до меня дошло, что я зря рассчитывал на это, что леди Агата ни за что не одолжится у вас. Тогда я начал провоцировать Руфуса на снятие метки, она ведь позволяет хозяину чувствовать раба, я смог настроить ее так, что Руфус ощущал пусть и не все, но хоть отголоски того, что он делал со мной. За пару дней он догадался в чем дело, попытался закрыться и сильно избил, уж не знаю как мне хватило сил «и мужества», но я пробил его защиту и завязался на него, он чувствовал почти тоже что и я. В ярости он вырывал метку по частям «это было ужасно». После того как метку вырвали я ненадолго лишился чувств и пришел в себя как раз вовремя, Руфус говорил по телефону с волками, – тут Лиан замолчал и принялся рассказывать уже мысленно.
– «Я на четвереньках дополз до двери, и когда оказался на улице, в первое мгновение мне стало получше, но потом от смрада машин стало еще хуже. Я, как предчувствовал, и на всякий случай передал Гортензии и Цикломене все, что знаю о тебе и направление от дома Серизе к твоему. Это меня спасло, девочки вели меня… Стыдно… По дороге я грабил все цветы которые мне попадались, кажется, некоторые я даже убил… Стыдно и больно… Хорошо что в самом начале пути мне попалась та одежда и я прикрыл крылья…»
Я чуть отгородилась от нашей связи, воспоминания Лиана о том побеге были нестерпимы – ужас, отчаяние, боль и удушающее бессилие, которое он превозмогал, бредя по направлению заданному девчонками. Он чуть не сломался, увидев волчиц в конце своего пути в нескольких метрах от спасения.
– «Прости. Я не должен был вываливать все это на тебя. Не расстраивайся, не надо, пожалуйста. Не расстраивайся.»
Я взяла себя в руки, и приласкала его делясь силой, в ответ получила вдвое больше. Лиан все же хотел договорить, высказаться.
– «Пойми, ты была холодным солнцем, и хоть иногда ты теплела, я боялся поверить в это. Ты была к нам очень добра, но внешне оставалась суровой, и я не мог понять, насколько глубока эта суровость. Я слишком поздно понял, что ты не такая как
– Вы не немного помогли мне, вы сделали для меня очень много. «Я думала, ты сделал это с расчетом».
– «Я видел как ты мучаешься, и знал как помочь. Неужели это расчет?»
Я вздохнула
– «Ладно. Забудь»
– «Я понял о чем ты. Да, я виноват…»
– «Все. Перестань, пожалуйста. Не будем об этом вспоминать и все.»
– «Как скажешь.»
– Давай встанем, поедим, а потом вернемся к тому, с чего начался вчерашний разговор.
– Да, леди.
Лиан первым выбрался с постели, и я невольно засмотрелась на его ладную плечистую фигурку, он польщено улыбнулся. Эх, надо учиться закрываться, не дело так транслировать свои мысли и чувства.
– «Я закроюсь» - было мне ответом и почти сразу я почувствовала некое отсоединение. Это было так странно, я не ощущала его присутствия, но когда он закрылся, ушел, я ощутила пустоту.
– Приготовь мне что-нибудь, - произнесла я вслух.
– Оладьи с джемом?
– Отлично.
Лиан отправился в кухню, а я в ванную, предвкушая душ, но как только открыла воду, то вспомнила о погибших цветах и о том, как глубоко Лиан переживал об этом. С сожалением закрыв воду, я быстренько побежала в его комнату, схватила пару горшков и такой же рысью отправилась к входной двери, выставив горшки на лестничную площадку. Пришлось сделать несколько таких ходок.
Я сама себе поражалась – бегаю в неглиже как… не знаю кто, чтобы не расстроить своего… Ой! А принадлежность-то надо будет восстановить, иначе Лиан будет считаться бесхозным, и любой, кто сможет поставить метку, станет его хозяином. Выставив последний засохший цветок, я из кабинета позвонила Митху и попросила забрать горшки и купить новых цветов, таких же. После всего этого я, наконец, на пару минут заскочила под воду.
Оладьи пахли замечательно, впервые за несколько десятилетий на моей кухне готовилась еда, а не создавался очередной амулет или эликсир.
– Мука старовата… - озабоченно сообщил Лиан.
– Пахнет вкусно, - успокоила я его.
– Мы конечно не домовые, но тоже кое-что можем, - довольно ответил флерс. Ну не могу пока думать о нем как о divinitas.
– Лиан… А как быть с меткой принадлежности…?
– Как? – он растеряно и непонимающе посмотрел на меня, и «открылся» восстановив нашу мысленную связь.
– «Я думал ты поставишь на меня семейную метку как на Фиалочку…. Ты все же хочешь рабскую? Или другую? Какую?» - свалился на меня град взволнованных вопросов.
– Подожди, подожди… Что значит семейную, как на Фиалочку?
– Ну у Фиалочки же метка принадлежности к семье, а не рабская, - ответил он в голос.
Я обхватила голову руками и тупо уставилась перед собой. Почти бессознательно захлопнув-закрыв нашу связь.
– Леди… Леди…Что с вами? – Лиану очень хотелось дотронуться до меня что поделиться и успокоить, но он не рисковал. Видя что со мной творится – я мягко говоря была в смятении и злилась.
– Чем отличается рабская метка от семейной? – нейтральным голосом спросила я.