Потерянное одиночество
Шрифт:
– Госпожа, – в руку влилось бело-зеленое тепло. Как хорошо…, хочу еще… Мое желание исполнилось.
– Госпожа, – мягкий упрашивающий голос и еще порция бело-зеленого, я посреди утреннего луга, стало легко и бодро, я открыла глаза.
Ой! Два огромных сверкающих брильянта на белом фарфоре, а в средине них горит мягкий и ровный свет – это глаза Лилии, они никогда не сверкали так раньше. Белоснежные волосы слегка вьются, а за спиной мерцающие белые с нежным оттенком салатового по краям, крылья, сам чистенький и благоухающий утренней свежестью. Сколько же я в него вбухала!? Хотя результат
– Мне хватит. Я долго спала? – озабочено спросила я.
– Остался час до полуночи – ответил флерс, какой-же он хорошенький…
Так, спокойно, взять себя в руки, что за странные мысли и пускание слюней от умиления. Меня ждет Вик, сегодня его ночь, и будет он уже с минуты на минуту. Ох уже эти чуждые энергии, пока не переваришь их – так дурак дураком. Это если не брать в расчет, что я родилась с очень маленьким и слабым рацио-центром, а значит гигантом мысли мне никогда не быть. Я забегала по кабинету, кнут в стол, грязную тряпку – в мусорку. Хорошо, что не забрала домой легкий плащ, отдала его флерсу, вроде бы все. Гадкое пятно на ковре!
– Притушись и пошли.
Лилия накинул гламор и стал похож на чересчур красивого мальчика-подростка с очень светлыми волосами, крылья, сложившиеся как два веера, под плащом были практически не заметны. Я взяла его за руку и потащила к запасному выходу, живу я в соседнем доме, и переход от одного здания к другому лежит через запертый переулок. Я в свое время очень постаралась, чтобы этот переулок был безопасным, и чтоб в нем мне не встретились ни люди, ни не-люди. Мы поднялись по пожарной лестнице, широкой и удобной, мимо окон моих соседей на последний, четвертый этаж. Весь этаж и крыша дома – мои, из окон квартиры виден Сентрал Парк, но Сентрал Парк Уэст как магическая стена отделяет чадом и шумом мой дом от парка. У пожарной лестницы у меня вместо окна стоит полноценная дверь с замком, правда маленькая, отперев ее, я завела флерса и вихрем пролетела по своей огромной квартире.
– Это кухня, это гостиная, это комната отдыха, теперь она твоя, это вход в мои личные покои – без зова не входить, это библиотека, это кладовка. В кухне, кажется, был мед и джем – бери. Я буду утром. К внешним дверям даже не подходить.
– Да, госпожа.
И я тем же путем через окно-дверь понеслась обратно, я уже чувствовала, что Вик пришел и в нетерпении ждет меня.
Своих мужчин я принимала в апартаментах над рестораном рядом с моим кабинетом, я вообще на протяжении пары десятилетий никого не приводила к себе домой, до сегодняшнего дня.
Вик, моя последняя находка, он такой милый и необычный, очень сильный и физически и духом, и при этом в нем нет ни капли агрессии или ненависти к кому-либо. Это тем более странно, что после того как его подростком сбила машина, и не просто сбила, а обезумевший водитель сдал назад и переехал его еще раз, его собирали буквально по частям, и прошло два года, прежде чем он смог ходить. Внешне он был некрасив – и лицом, и изувеченным телом, но внутренне он светился, как ласковое утреннее солнышко.
Уже год мы видимся почти
Мы закрывались в одиннадцать, и Вик сидел в пустом зале, в руках у него была какая-то коробочка. Он всегда приходил с каким-нибудь подарком – или цветы, или пирожное, или милая безделушка. Современные мужчины так не внимательны, но я умею находить уникумов.
– My sun shine, – от этого приветствия он всегда вспыхивал теплым светом, так что и у меня на лице появлялась счастливая улыбка.
– Пати’ – он крепко обнял меня, проверяя не являюсь ли я плодом его воображения, вдохнул мой запах.
– Ты сменила духи…
Упс. Общение с флерсом не прошло даром.
– Нравится?
– Еще не знаю, ты с ними другая какая-то…
– А что ты мне принес? – я всегда интересовалась его подарками, он подал мне коробочку. Тирамису.
– Ой, как хорошо, я как раз его хотела! – благодарно целую его, Вик светится белым-белым.
Как хозяйка ресторана, я могу есть тирамису на завтрак, обед и ужин, да я вообще могу есть все, что только захочу – повара приготовят, но ведь это не повод портить настроение дорогому человеку, тем более что пирожное действительно очень кстати, я проголодалась от всех этих событий.
Мы с Виком, сплетясь и прижавшись друг к другу, поднимаемся наверх в апартаменты. Это комната без окон, в ней огромная кровать под настоящим балдахином, бар с богатым выбором вин и коньяков, кофе-машина, маленький столик и кресло, неприметная дверь ведет в ванную с большой угловой ванной-джакузи. На входе в это гнездышко любви стоит сложный цифровой замок, сочетающий ввод пароля и опознание моего отпечатка, такая излишняя предосторожность нужна, чтобы обезопасить моего мужчину, утром я убегу, а он будет спать еще полдня слабый, как ребенок.
Мы входим, Вик уже не чисто белый, красный огонек разгорелся в нем, пока мы поднимались, и будет набирать силу с каждой минутой. У людей красный цвет – это плотское или, как сейчас говорят, сексуальное желание. Вик идет к кофе-машине и делает кофе по-американски, это уже традиция, если он дарит пирожное, то я съедаю его в апартаментах, запивая кофе. Чашка кофе передо мной, пирожное в руках, а Вик сидит на полу и с восторгом смотрит. Он так часто дарит пирожные, потому что обожает смотреть, как я их ем – с аппетитом, получая удовольствие и обещающе поглядывая на него. Когда последний кусок отправлен в рот, Вик уже пылает красным, и я чувствую его желание как жар, он ловит мою руку, слизывает крем с пальцев, легко подымается, подхватывает меня, и мы оказываемся в постели. Он такой сильный и такой нежный…