Потерянное
Шрифт:
— Не расслабляйся и внимательно смотри по сторонам, — они приблизились к шипу. — Про верх тоже не забывай. Раз две группы гигантов атаковали с запада и юга, то импа должна быть где-то на юго-западе. В месте, откуда лучше всего контролировать ход атаки. Возможно, спрятавшись под телегой, мы пропали у неё из виду, потому прорвавшиеся гиганты нас проигнорировали.
— Получается, сейчас мы у неё на виду? — сказанное ему очень не понравилось.
Тем временем импа боковыми глазами наблюдала за постепенно приближающимися двуногими: двое двигались от шипа к шипу, за ними, держась на расстоянии, следовал ещё один. Сначала импа их полностью проигнорировала,
Услышав сигнал, в гуще сражения взревели три гиганта, самые крупные из молодняка. Два самца без промедления отступили и направились на защиту самки. Третий же, что со стрелой в глазу, задержался. У него под лапами лежал смертельно раненый наёмник с раздробленными костями в руках и ногах, который уже не чувствовал боли и что-то невнятно бормотал. Его час пробил, мутные глаза смотрели на возвышающегося над ним монстра — очень хитрую и мстительную тварь. Гешт до последнего не мог поверить в случившееся: гиганты продавили строй, потом что-то схватило его за ногу и сильным рывком утащило за собой. По щекам текли слёзы, сейчас он жалел, что погнался за наживой и вступил в наёмники, лучше бы продолжал ловить беглецов: деньги небольшие, постоянные конкуренты, но на кров и еду хватало. В последний момент его жизни в уши врезался яростный рёв, а затем на голову опустилась тяжёлая лапа.
— Слышал? Она где-то там, мы уже близко, — Нагалла присела на корточки и из рукава достала запечатанный кожаный пакет. Треснула печать, и затем на песок упали тускло светящийся фиолетовый камень и металлическая пластина, одна из поверхностей которой напоминала точильный камень.
— Что это?
— Наследие прошлого, — она слегка чиркнула камнем о пластину, и свечение стало постепенно усиливаться.
— Дельная вещица, — произнёс Хасам с толикой зависти. Он хотел бы разжиться столь необычным камешком. — А ещё есть?
— Нет. Не смотри на свет, иначе можешь временно ослепнуть, — она отцепила от ожерелья кость странной формы и поднесла к губам. — Теперь всё готово, поспешим.
Для импы и гигантов, подступающих в темноте, фиолетовый свет стал теми ещё раздражителем и помехой. Глаза, испытывая болезненные ощущения, судорожно углублялись в полости и покрывались перепонкой. Их ночное зрение запечатлело, как яркое свечение куполом окутало небольшую область и полностью скрыло двух двуногих.
— Видишь что-нибудь? — Нагалла замедлила шаг. Они приблизились к предполагаемому месту, откуда ранее донеслось стрекотание.
— Только очертания шипов. Больше ничего. Если отойду, и глаза привыкнут к темноте…
— Даже не думай.
На верхушке шипа, подчиняясь инстинктам, импа прижалась к стволу и принялась выжидать подходящего момента для сигнала атаки. Пока пара под защитой света приближалась всё ближе и ближе, два гиганта успели их обойти и с закрытыми глазами, глубоко вдыхая воздух, двинулись следом по запаху. Каково же было удивление Давэ-Ту, когда перед ним на фоне света замелькали два силуэта, которые полностью проигнорировали его присутствие. Импа не забыла про него, просто ей необходимо было как можно быстрее уничтожить раздражающий источник света, но, слишком полагаясь на маскировку и темноту, она допустила ошибку.
В лагере же велось изматывающее противостояние. Гиганты ослабили натиск, и почему-то координация их действий ухудшилась, но наёмникам от этого легче не стало, они ушли в глухую оборону. Выставленный наперёд «лес копий» позволял сдерживать врага, который тоже не спешил с основной атакой. В такой ситуации Яруш мог бы воспользоваться остатками масла и выжечь часть гигантов, там и до победы недалеко, однако, если импа не явится, твари отступят и перегруппируются, то о возвращении в город можно забыть.
В то же время Нэг, раненый в плечо и бок, не проявляя слабости, стоял на телеге с коротким мечом в руке, с острия которого капала густая кровь. Безумные из-за дурмана глаза, измазанные кровью лицо и седые волосы придавали старику грозный вид. Ему недолго оставалось, всё, чего он желал, привлечь и убить как можно больше тварей, а потом отправиться за своим отцом — основателем багровых. Под конец своей жизни однорукий старик почти прикончил двух гигантов, один — безлапый куда-то уполз, другой — безголовый бегал где-то неподалёку.
— Давайте, нападайте! — из его уст вырвался гром, наполненный силой. — Я здесь один! Чего же вы ждёте? — он мечом проткнул валяющуюся у ног голову и поднял вверх, — Ну давайте же!
За борт схватился очередной гигант, и под его тяжестью заскрипела вся телега. Но стоило только показаться голове, как сразу же блеснул металл, и невероятно быстрый меч, порождая пение, по кривой устремился к своей новой жертве. Лезвие с небывалой лёгкостью срезало часть головы и отсекло конечность. Гигант с болезненным воем отступил назад.
— Третий, — сломанная рука выронила меч, и Нэг с довольной улыбкой упал на колени, затем повалился набок.
Продолжая плестись за Нагаллой, Хасам посматривал в сторону лагеря и гадал о происходившем там. Донёсшийся крик Нэга наталкивал на нехорошие мысли. Старик — строгий тренер, мудрый наставник и весёлый выпивоха с никогда не заканчивающимися историями. Многие относились к нему как к отцу. Если он умрёт, то это станет сильным ударом по багровым, ведь он — сердце багровых.
— Соберись, — Нагалла приблизилась к очередному шипу и посмотрела наверх. Её нос почувствовал резкий запах. — Яд! — она сразу же уткнулась лицом во внутреннюю сторону воротника, прижав камень к телу. Свет ослаб, и на спутника упала тень.
— Сзади! — раздался крик Давэ-Ту.
Мгновенно развернувшись, Хасам увидел что-то невероятное, две туши гигантов в падении врезались в песок и, несколько раз перевернувшись, остались лежать неподвижно. Потом с верхушки шипа донёсся скрежет, а после послышался звук падения чего-то тяжёлого. Он оглянулся и увидел тело ещё одного гиганта, по бокам брюшка которого стекала чёрная жидкость.
— Что произошло? — взгляд упал на Нагаллу, потом на приближающегося кочевника.
Только ответа ему услышать не удалось. Из темноты явился хорошо знакомый гигант, серповидный отросток пробил кольчугу и погрузился в мягкую плоть. Хасам почувствовал, как ноги оторвались от земли, как углубившийся в тело серп поднялся к рёбрам, как с опозданием пришли боль и совсем чуждая безудержная ярость. Гигант поднял его и издал победный рёв, но тут же замолк, ибо почувствовал угрозу. Прямо на него уставились два светящихся глаза, голодные и холодные. В Хасаме что-то изменилось и пробудилось, что-то чужое и нечеловеческое, ночь исчезла, весь мир засиял. Гигант взревел, инстинкты велели бежать, но он не успел им подчиниться, со света к нему приблизился Давэ-Ту и одним точным движением вонзил кинжал между пластин, в самое сердце.