Потерянное
Шрифт:
Гешт посмотрел на Хасама и остальных, стоящих поодаль, и, мысленно настроившись, кивнул, те ответили с полной готовностью. Каждый понимал, что от него требовалось, десять человек — опытные ветераны.
Копьё тупой стороной наконечника упало на мёртвое тело, но никакой реакции не последовало. Затем это же действие повторилось с живым, в ответ только усилился стон. И опять ничего. Гешт сделал шаг ближе и поместил наконечник под мертвеца, и, слегка приподнимая, начал двигать тело в сторону. Но тут ноги мертвеца пришли в движение.
— Осторожно! — вскрикнул Хасам, занося оружие по верхней широкой дуге, стараясь не задеть напарника по правую сторону, который, не выпуская копьё из рук, сделал
Из-под песка к ногам Гешта устремилась трёхпалая жёлтая конечность с четырьмя суставами, придающие хорошую гибкость и подвижность. Серповидный отросток слегка коснулся пойманного врасплох наёмника в области икроножной мышцы, оставляя небольшой порез на накидке, а пальцы почти ухватили за стопу. Но на помощь подоспело оружие напарника, мощный рубящий удар, в который вложили немало сил, упал на сустав и с хрустом защитного панциря отсёк конечность. После чего оба, более не мешкая, ринулись к остальным. Всё произошло в очень короткое мгновение.
Раздался жуткий и очень неприятный визг, от которого Хасаму захотелось зажать уши. Отбросив два тела песчаников в сторону, из норы выбрался разъярённый гигант. Он широко открыл пасть и с громким рёвом бросился вдогонку.
— Ложись! — крикнул один из арбалетчиков по кличке Лихой.
Отступающие припали к земле, но останавливаться не пожелали, продолжая быстро ползти. Раздалось два щелчка, над головами просвистели болты. Один ударился в пластину на верхней части туловища и отскочил. Другой угодил гиганту в один из постоянно моргающих глаз. Но попадание не убило тварь. Гигант оставил преследование и конечностью защитил голову, а потом медленно попятился назад к норе, полностью скрывая свои слабые места от трёх наёмников с заряженными арбалетами, но не опасаясь остальных. Всё происходящее выходило за рамки обычного поведения данного вида.
— Отступаем к лагерю, — скомандовал Лихой, как только гигант скрылся в норе.
Не успел отряд отойти и десяти шагов, как показался другой гигант, о чём свидетельствовали целые конечности. Он схватил тела и быстро утащил их в нору, которая вскоре полностью осыпалась.
Глава 42.
— Это просто немыслимо, — Яруш не сводил взгляда с места засады. — Использовать людей в качестве приманки. Насколько же умны их самки?
— И ведь не сожрали, — Лихой устроился у колеса телеги. По соседству сидел Гешт и изучал трофейную конечность, что притащил с собой на ноге, та мелкими зубчиками на серпе зацепилась за накидку. — Мне до сих пор не верится, что в качестве наживки они использовали живого человека.
— Мы теперь точно здесь застряли. Нагалла, что думаешь?
— Нужно ждать. Импа ест во много раз больше самцов. Ей нужно много еды для роста и размножения, рано или поздно голод возьмёт верх и вынудит её напасть.
— Ждать? Боюсь, время не на нашей стороне. Может их можно как-нибудь выманить?
— Бесполезно. Сейчас гиганты под полным контролем импы. Она ещё молода и очень осторожна. Но чем она голоднее, тем агрессивнее её поведение. В любом случае её обязательно нужно убить.
— Группа песчаников насчитывала сорок человек, — Нэг тяжко вздохнул, — не считая лошадей. Паршивенький напрашивается вывод.
Хасам в разговоре не участвовал и не изъявил желания слушать. Как только он вернулся в лагерь, сразу отстранился ото всех и нашёл тихое местечко в тени. Ему нужно было успокоиться. Сердце бешено колотилось, разгоняя горячую кровь, всё тело словно пылало. Разум жаждал битвы. Стоило увидеть гиганта, Хасам с трудом сдержал себя в руках. Ещё немного, и он мог поддаться безумному внутреннему зову. И сейчас единственное, что могло помочь ему отвлечься — заточка оружия.
Когда точильный камень коснулся лезвия, глаза приметили кровь гиганта: прозрачная с красным оттенком и густая, походила на размазанные сопли. Там, где часть влаги испарилась, на металлической поверхности оставался серый мелкий порошок — соль. Нагалла рассказывала, что у взрослых гигантов с возрастом на теле образовывались солевые наросты, напоминающие кристаллы. И если бы молодняк обладал подобной защитой, то охота усложнилась бы в разы.
На смену утра пришёл день, но где-то затаившийся враг никак себя не проявлял. В самый солнечный пик несколько добровольцев покинули укрепления и вокруг лагеря как можно глубже в песок стали погружать длинные деревянные колышки, сделанные из досок с бортов телег. После чего между некоторыми натянули нити и развесили все оставшиеся мелкие колокольчики. Яруш надеялся, что это могло бы помочь обнаружить передвижения гигантов под песком. Со слов Нагаллы, гиганты рыли коллективно, не быстро и на сон глубоко обычно не зарывались. Они работали сообща и двигались цепочкой: одна особь рыла, другие следовали в плотную, служа опорой, дабы не осыпалась нора.
Время шло, светило устремилось к горизонту и уступило тьме, что принесла с собой восточный ветер. При каждом порыве доносился лёгкий звон колокольчиков. Яруш просчитался, погода сыграла против, и то, что должно было предупредить, стало помехой. Теперь, когда каждый ресурс на счету, вокруг укрепления воцарился мрак. Лишь установленные на телеги фонари прорезали почти непроглядную темноту внешнего периметра. В лагере ощущалось сильное напряжение.
Тем временем гиганты пришли в движение, они один за другим покидали нору, находящуюся в сотнях шагах от места засады, и вскоре показалась главная виновница: внешне и по размерам не отличалась от самцов, ядовитые железы по бокам брюшка почти ничем не выделялись, за исключением небольших отверстий. Она сильно задрожала и с сопровождаемым постукиванием пластин стряхнула с себя песок, а затем издала мерзкий вой с последующим стрекотанием.
— Явились-таки, — отдыхавшие наёмники схватили оружие и вскочили на ноги. Яруш обратился к ближайшему часовому: — Хань, что там?
— Ничего, — мужчина всматривался в темноту. — Я ничего не вижу.
— Что у остальных? — крик главы пронёсся по лагерю.
Другие часовые быстро отчитались, но они тоже ничего не узрели в темноте. Люди действовали слаженно, все быстро заняли свои позиции у стен укрепления, давая пространство для стоящих позади арбалетчиков.
Оборона лагеря велась с четырёх позиций. Запад, восток, север — по десять человек. На юге расположилась главная ударная группа Яруша с численностью в тридцать человек. Хасам же находился на западе, вплотную к одной из телег в первых рядах обороны. Ещё пол шага вперёд, и упёрся бы в установленный щит. По левую сторону стояли шесть человек: четыре ветерана и два новобранца с трясущимися руками — весёлые братья, кто ни разу не участвовали ни в каких сражениях. На тренировках и в первые дни охоты храбрились, а сейчас вся их смелость куда-то исчезла. Во время восстания он насмотрелся на таких, никогда не знаешь, чего от них ожидать, что в бою так некстати.
Сзади послышался шорох. Нагалла потеснила одного из арбалетчиков:
— Волнуешься? — в правое ухо донёсся её тихий шёпот.
— Почему ты здесь? — напрягающий мрак играл с воображением, посылая обманчивые двигающиеся силуэты, которые исчезали, стоило только моргнуть. Хасам слегка повернул голову вправо, но глаза, куда острее, чем у людей, продолжали смотреть куда-то в темноту. Он и сам не знал об особенностях своего зрения, для него это было нормой. — Ты должна быть в центре рядом с Давэ-Ту.