Потерянные в прямом эфире
Шрифт:
— Игорь, я…
— Не надо, Лесь, не надо. Я это всё не ради жалости рассказываю, а что бы ты понимала, какой хаос из себя ещё совсем недавно представляла моя жизнь. Найти нормальную работу было сложно, в Москве слухи расходятся достаточно быстро, и уже морально настроился начинать всё с нуля, когда Слава уболтал шефа рассмотреть мою кандидатуру.
— Но тебя же взяли! Потому что ты этого стоишь.
— Меня взяли, потому что Богомолову так удобно было. Он понимал, что, не имея других вариантов, я буду вкалывать за десятерых и заглядывать ему в рот. Чем не достойная мотивация
Я поморщилась, что-то такое было в его словах… безысходное.
— Короче, я оправился от той истории настолько, насколько смог. И я действительно считаю, что справился с этим, только Слава с Региной всё не могут отделаться от привычки спасать меня.
Провела языком по зубам, вроде как удовлетворённо кивнув головой. Но на самом деле был ещё один вопрос, не дававший мне покоя, и Игорь это заметил:
— Ну давай, спрашивай. Если устраивать эмоциональный стриптиз, то уж полностью.
— После всего того, что случилось… Зачем ты решился на… интрижку со мной? У тебя уже были последствия от отношений на работе.
Он усмехнулся и даже немного расслабился.
— А здесь всё просто. Ты мне понравилась. По-настоящему понравилась. Помнишь тот день, когда ты разгромила компьютер в офисе? У меня ещё встал на тебя. Я не врал, когда говорил, что со мной такого давно не было. А ты достоверно отбивалась от меня, заявляя, что тебе не нужны никакие отношения. И я подумал, что у нас с тобой может случиться замечательный летний роман.
— Мда, случился…
— Но знаешь, — Игорь заглянул мне в глаза и неожиданно коснулся моей щеки, — как бы оно ни было, я ни о чём не жалею.
***
Эту ночь мы провели вместе, без интима, просто лёжа под одним одеялом. Он держался за мой живот, а я прижималась лбом к его плечу.
***
С этого памятного момента Вячеслав Макаров стал частым гостем у нас. Иногда мне казалось, что он просто не мог пережить того факта, что целых полгода был не в курсе личной жизни друга. Но стоит отдать должное, товарищ из него вышел неплохой, по крайней мере для Ключевского. Искренне заботясь о своём приятеле, он честно выполнял свою миссию: стандартно раз в неделю появлялся на пороге нашего дома, смеряя меня оценивающим взглядом, словно прикидывая в голове, насколько глубоко я успела всадить свои коготки в «бедного» Игоря Валерьевича. Игорю это казалось забавным, а вот меня бесило. Славе даже ничего говорить не надо было, я и так видела все его подозрения насквозь. Выходило, что мне опять нужно было оправдываться, а ведь, окончательно разорвав отношения с матерью и отчимом, я надеялась, что с этой стороной моей жизни покончено. Но если отчиму даже в свои самые безбашенные годы я сказать ничего не могла, то само присутствие Макарова становилось тем ещё вызовом.
Ладно, признаюсь честно, по большей части все наши конфликты начинались с моей подачи — в остротах, подколках и раздувании проблем из ничего я была мастер.
— И чего ты к нему цепляешься? — не выдержал однажды Игорь. — Хочешь, скажу Славке, чтобы не приходил?
— Ага, — вспыхнула я, — чтобы он окончательно уверился, что я тебя в свои сети захватила.
— А ты не захватила? — усмехнулся Игорь, явно не принимая всерьёз мои опасения.
— Я вообще молчать могу, — разобиделась вконец.
Ключевский беспомощно закатил
— Мы с тобой ссоримся, как супружеская пара, прожившая в браке лет двадцать.
— Чур меня, — фыркнула, потеплев от его внимания.
— Ну-ну, вот куплю тебе скалку и бигуди…
— И фартук, — добавила я. — Ещё фартук нужен, ну, такой… мукой заляпанный.
— Будет тебе фартук.
***
Шёл конец седьмого месяца моей беременности, и временами гормоны продолжали чудить, вынуждая реагировать на многие вещи чересчур эмоционально. Ибо чем ещё объяснить мои слёзы умиления, когда Игорь в качестве шутки таки притащил мне фартук с ромашками?
Чем меньше оставалось времени до родов, тем нервознее я становилась. Мне всё ещё было непросто смириться со своим положением, и неопределённость будущих перспектив вызывала во мне лишь острые приступы паники, с которыми нужно было что-то делать и куда-то выплёскивать.
Возможно, именно поэтому я с таким упоением продолжала выяснять отношения с рыжим Макаровым и с безрассудной готовностью отвечала на все скандалы Ольги Вениаминовны. Ведь это было куда проще — злиться на них, — чем переживать всю ту тревогу, что бушевала у меня на душе. Но тогда я этого не понимала.
Наши отношения с Игорем приняли странный поворот: они стали размереннее и спокойнее, я вроде как перестала обижаться на него из-за того, что он не способен полюбить меня. Но ведь это не означало, что мне этого не хотелось.
Однажды я не утерпела и спросила:
— Почему ты уверен, что этот ребёнок — твой?
Он оторвался от монитора ноутбука и изогнул бровь:
— Но он же мой, — даже не берусь сказать, что это было: вопрос или утверждение.
— Твой, — кивнула я головой. — Просто ты никогда об этом не спрашивал.
— Просто если бы это было не так, ты бы мне сказала.
Моя челюсть самым натуральным образом отвалилась вниз.
— То есть ты настолько доверяешь мне?
— Да.
Вот так вот просто.
Игорь сумел поставить меня в абсолютный тупик всего лишь двумя буквами.
Иногда у меня складывалось впечатление, что он вообще был единственным человеком, который верил в меня. Без всякого осуждения, принимая меня такой, какая я есть. Конечно, временами я злила его, раздражала, да и от попыток повоспитывать меня отказаться просто так у него не выходило. Но Игорь никогда не переделывал меня, временами поддерживая в моих безумствах, подстраховывая и не давая разбиться.
Но мне, как всегда, было мало.
Глава 18
Наверное, мне хотелось отомстить, цапнуть в ответ за то, что опять поставил на первое место не меня… А может быть, всё дело было во взбунтовавшейся совести, которую ему таки удалось задеть, но сдаваться так легко я не планировала. Мне едва ли не физически было необходимо, чтобы Игорь признался в том, что все эти годы ему было не всё равно.
Но Ключевский, как обычно, переиграл меня, остервенело впившись в мои губы поцелуем.
Это произошло настолько неожиданно, что ни единая мысль в моей голове не смогла оформиться во что-то целостное, дабы подсказать, что делать. Мне хотелось всего и… сразу. Оттолкнуть, ударить, наорать. Ухватиться покрепче, прижаться всем телом и не отпускать. Замереть, ловя момент, расплакаться и отдаться на волю случую.