Потерянный экипаж
Шрифт:
— Приеду…
— Чудо! — сказал Телкин. — Ты не морщись! Это я тебя на радостях! Черт! Я же так рад, что договорились мы!
Он опять поддел соседа кулаком под ребра.
«Вытерпишь, слизь! — злорадно подумал штурман. — Ты у меня все вытерпишь!» И тот стерпел.
— Ну, лады! — сказал Телкин. — Да! Как твоя фамилия настоящая-то?
Некуда было деваться Кандыбе от беспощадно-веселого взгляда лейтенанта, и, ерзнув, он чуть не проговорился:
— Кан… Канюков… Канюков мое фамилие.
—
Он знал: он ничем не рискует, этот слизняк все съест, и церемониться с ним не стоит. Наоборот, чем бесцеремонней себя с ним вести, тем лучше. — В разведке же…
— Ага! Значит, за героизм! — сказал Телкин. — Н-да… А мне вот как присвоили лейтенанта после училища, так и топаю с двумя звездочками… Хотя, конечно, теперь нам все равно с тобой, сколько у нас звездочек. Мне даже лучше. С лейтенанта спрос меньше, чем с капитана, да еще разведчика!
— Чего? — никак не мог опомниться сосед.
— Ну, как это «чего»? — развел руками штурман. — Тебе и по званию и по должности больше знать полагается, ну, значит, больше и подкинут горячих… Били ведь?
— Чего?.. А! Били…
— Еще не так будут! — пообещал Телкин. — Ты даже представить не можешь, что тебя ждет!.. Или ты мне врешь? Опять врешь, а? Капитан? Ведь врешь! Ей-богу, врешь!
— Но… Что?.. Чего ты?..
— Врешь! — сказал Телкин. — По глазам вижу, что врешь!
— Чего ты? Чего ты?..
Телкин нагнулся к уху мнимого капитана и горячим шепотком посоветовал:
— Да ты признайся! Чего уж там! Признайся, слышь?
— В чем? В чем? — дико взглянул сосед.
— Да в том… в этом самом… Ну?
— А? — невольно переходя тоже на шепот, откликнулся Кандыба.
— Давай, давай! — поощрял Телкин. — Чего давать?
— Признавайся!
— В чем?
— Да ведь ты же все сказал там… — Телкин ткнул большим пальцем в потолок. — Сказал, капитан! Не пялься! Сказал! Я же вижу!
— Не… — неуверенным голосом запротестовал Кандыба. — Не… Я не сказал… Что ты? Не сказал…
— Сказал! — оборвал Телкин. — Брось со мной вилять! Ты все сказал!
— Ты… — выдохнул мнимый капитан, отодвигаясь от штурмана и готовясь вскочить. — Тебе чего?
Телкин был начеку. Он властно удержал мнимого капитана за руку.
— А того! — сказал он. — Не шеперься, дурак! Я не КГБ! Меня же тоже били, понял? Не хуже, чем тебя били! Понял?
На толстых губах соседа заслюнявилась улыбка, но тут же погасла.
Испуганно вырвав руку из пальцев Телкина, он вскочил с нар:
— Не! Я не сказал! Я ничего не сказал! Меня не трожь!
— Ах, не сказал? — вскочил на ноги и штурман. — Не сказал, гад? Ну, молчи! Молчи! Значит, мало тебе кинули! Мало! А с меня довольно! Понял? Довольно с меня! И хрен с ним, с моим лейтенантством! Зато я жив буду, а ты подохнешь! Жди, что тебя освободят! Жди! Пока немцам котел устроят, ты десять раз с прадедушкой увидишься! А я жив буду!
Кандыба глядел на штурмана окончательно отупевшими глазами.
— Дурак! — сказал Телкин. — Герой!.. Дурак ты, а не герой! Много тебе, дохлому, проку от геройства будет… Ты вон про аэродромы спрашивал. Выдал я их или не выдал? Так вот знай, дурак: выдал! Все выдал! И аэродромы и склады — все!.. Зато жить буду!.. И ты, если жить хочешь, лучше все скажи! Иначе — тюк — и нет тебя!.. И знай, гад, я же все равно все, что от тебя услышал, передам немцам. До единого словечка передам! Понял? Так что все равно твоему геройству хрен цена! Ты же мне, мне все раскрыл! И никуда не денешься!
Неожиданно для Телкина мнимый капитан, оцепенело стоявший напротив с отвалившейся челюстью, кинулся к двери, замолотил руками и ногами.
— Отворите! Отворите! Отворите!
Он стучал, а сам косился на штурмана затравленными, обезумевшими глазами.
Дверь распахнулась. Долговязый фельдфебель удержал рванувшегося мимо него в коридор Кандыбу:
— Что происходийть?
— Он убьет! — выкрикнул Кандыба. — Заберите меня! Убьет!
— Тих-ха! — рявкнул фельдфебель, разглядывая штурмана. — Вы что делайт? Кто разрешаль? Ты что, негодяй?
— Негодяй — он! — сказал Телкин. — И я ему прочищу мозги за агитацию! Герой нашелся!.. Скажите господину майору, что у меня к нему дело есть.
Фельдфебель переводил непонимающий взгляд с Телкина на Кандыбу и с Кандыбы на Телкина.
— Я тебя научу говорить, гад! — сказал Телкин Кандыбе и погрозил кулаком. — Я тебя научу!..
Глава четвертая
— Штурмбаннфюрера Раббе! — Господин штурмбаннфюрер занят.
— Передайте, что говорит майор Вольф.
— Слушаюсь, господин майор! Одну минуту, господин майор!
Ожидая, пока Раббе возьмет телефонную трубку, майор Вольф исподлобья смотрел в окно, на облетевший осенний сад, залитый холодным солнечным светом. Солнце проглянуло внезапно. Чувствовалось — ненадолго. И хотя от деревьев тянулись по жухлой траве длинные влажные тени, хотя сучья кленов и грабов казались вычерченными черной тушью, а красная черепичная крыша гаража в глубине сада ярко блестела, ни глубина теней, ни четкость мокрых ветвей, ни блеск черепицы не могли прибавить тепла этому дню поздней осени.