Потерянный Город
Шрифт:
Я вспоминала огромные снежные поля, простирающиеся вперед, сколько хватало глаз, прилизанные пронизывающим ветром, сверкающие под полуденным солнцем миллиардами маленьких огней. Бесконечная красота и бесконечное одиночество. Есть только ты и мертвый снег.
– Хотел бы я глянуть одним глазом.
– Ты никогда не покидал Город?
– Нет, вырос, как уже говорил, в сиротском приюте, потом сбежал при наступлении эпидемии. Скитался, скитался, вот и доскитался.
Мы какое-то время молчали, размышляя каждый о своем, но оба
– Кого ты потеряла?
Я поежилась как под светом лабораторной лампы, не люблю, когда в моем внутреннем мире копаются, как в школьном рюкзаке.
– Я потеряла семью.
– Но здесь ты не из-за них, я прав?
Одиннадцать лет, а сколько проницательности.
– И очень хорошего друга.
– Он еще в Городе?
Я не знала, надежда таяла как снег с каждой минутой. За день я не нашла ни единой зацепки, которая могла бы указывать, что он еще жив. У меня на руках была только слепая надежда и пустота.
– Я не знаю, - ответила я почти шепотом. В горле встал противный ком, который никак не хотел проходить. Глаза противно защипало, и я спрятала лицо в колени.
– Опиши мне его, поспрашиваю у знакомых, вдруг видел кто. Мы, беспризорники, живущие на улице, иногда видим очень многое.
Я убедила себя особо не надеяться на его помощь, но описать решила.
– Выше меня на голову, черные как смоль волосы, стальные глаза.
– Стальные?
– Цвет. Серые, знаешь, стальные как дуло пистолета, и жесткие.
Даган неохотно кивнул.
– Зовут как?
– Алекс. Последнее, в чем он был - рваная футболка и светлые джинсы. Весь в синяках, патрульные Центра избили его.
Даган резко подскочил на месте, чудом не разбудив остальных ребят:
– Так это тот, что сбежал? Заразный?!
Я испугалась, что он сейчас начнет кричать и разбудит остальных мальчишек, после чего расскажет им, кто я и с чем меня едят, и они попросту примут решение выставить меня за дверь. Если не хуже.
– Он не заразный, успокойся, Даган!
– шикнула я на него.
– Сядь! Ни он, ни я не заразные, вам нечего бояться. Нас бы в Город не пустили, у Портера Джонса с этим строго, насколько я могу судить по себе.
– Зачем же им понадобилось выставлять его заразным?
– Из-за власти, чтобы показать, что они его сейчас казнят, и Город снова может спать спокойно. Портер любит власть, лишь на страхе быть зараженным тут все и держится. Выставить здорового человека больным перед всем Городом, затем убить его - отличная идея, ты не находишь?
Даган призадумался. В его глазах плескалось море мыслей, ворочавшихся, словно волны.
– Это ты стреляла?
– А ты как думаешь?
Он решил не озвучивать свой ответ, отчего я так и не поняла, к какому выводу он в итоге пришел.
– Пойми, мне нужно было дать ему шанс сбежать, я это сделала, а уж какими путями - Бог рассудит.
– Ты не подумай, я не осуждаю, что ты стреляла в людей, - поспешил оправдаться Даган.
– Как по мне, надо было стрелять в голову, чтоб сразу и окончательно, а то развелось важных шишек. Народ сильно бы не расстроился из-за потери Главнокомандующего.
– А толк? Убью одного, они тут же изберут другого. Оглянись вокруг, Даган, не мне тебе рассказывать, насколько перепуганный народ населяет Объединенный во благо Город. Их запугали А-2, и она действительно смертельно опасна. Пока вы за этими стенами, у вас есть хотя бы подобие защиты от вируса.
Даган слушал меня, затаив дыхание.
– Там, за стенами никогда не знаешь, когда сделаешь тот самый вдох, что заразит тебя. Если считать изначально всех смертельно больными и выживать одной, то шансы повышаются, но ненамного. А если еще и себя считать уже зараженной, и что конец неминуемо наступит, то даже жить становится легче. Я-то уж знаю, о чем говорю. Там очень страшно и одиноко. Одиночество сводит с ума, и ты остаешься один на один со всеми своими страхами и паранойями, что грызут твою душу по ночам.
Я замолчала. Давно мне хотелось с кем-то этим поделиться, выговориться, высвободить наружу внутреннее безумие, скопившееся за время с начала А-2. Я была рада, что это Даган, человек, проходящий по моей жизни, почти не оставив следов.
– Потом наступает такой момент, что ты не веришь людям. Вообще никому, считая каждого встречного потенциальной угрозой.
– Не очень понял, - Даган внимательно меня слушал, не каждый день с тобой делится своей историей пришедшая извне.
– Как же ты тогда сдружилась с этим своим другом?
– Я встретила Алекса, пристегнутым наручниками к трубе в кладовке на заправке. Знаешь, что я сделала?
– Освободила его?
– Как бы ни так! В первую минуту он пытался меня пристрелить, а ему чуть череп не раскрыла топором.
Даган усмехнулся.
– Потом я его бросила, просто ушла, понимаешь? Бросила его там умирать. До ближайшего поселения были многие мили, но мне было плевать. Вот чему учит жизнь вне стен Города - плевать на всех. Ты превращаешься в животного, задача которого выжить любой ценой. Пойдешь по головам, если понадобится.
В углу закашлялся Пиф, и Даган отвлекся на него, молча наблюдая, потом повернулся ко мне, склонил голову и сказал:
– У Пифа воспаление легких, его лихорадит. Поэтому я не дал ему лишний кусок ужина, он, скорее всего, умрет этой ночью, а кому-то из ребят дополнительные калории могут помочь прожить дольше.
Он сложил руки ладонями внутрь, словно пытался помолиться и извиниться одновременно.
– Тут тоже приходится идти по головам, чтобы выжить.
31
Внутри все похолодело после слов Дагана о Пифе. Я подсела к лихорадящему мальчику и положила ему ладонь на лоб, на котором мелкой россыпью сверкали капельки пота.