Потерянный мгновения
Шрифт:
— Я бы сам справился! — произнес он, бросив в сторону Бет недовольный взгляд, да так и застыл, будто громом пораженный. Не успев одеться, она наскоро завернулась в простыню на манер греческой тоги. Мокрые волосы ее разметались по плечам, в глазах пылала немая решимость, разряженный арбалет висел на плече, а рука судорожно сжимала окровавленный нож. Вид у нее был, как у воинственной амазонки, не иначе. Казалось, от робкой девочки не осталось и следа.
— Не за что, — понимая, что не дождется благодарности, ответила Бет, придерживая простыню на груди.
— Если бы ты не вышла из дома, как я и велел, ничего бы не произошло! — недовольно буркнул он.
—
— Не подглядывал, но видел достаточно, да и наряд твой немногое скрывает, — Бет стыдливо опустила глаза вниз. Мокрая белая простыня, прилипшая к телу, стала почти прозрачной, набухшие от холодной воды соски призывно торчали из-под ткани. В общем, недопустимый вид для женщины в присутствии мужчины, особенно если этот мужчина не состоял с ней в интимной связи.
— Какой же ты….
— Мерзавец, — перебил он, — Да, я знаю.
— Я не это хотела сказать!
— Пофиг, — он вытер окровавленные ладони о джинсовый жилет, а затем вынул стрелу из головы обезображенного мертвеца.
— Дэрил, — не отрывая взгляд от горизонта, прошептала Бет, схватившись за арбалет. Метрах в тридцати от них показалась еще парочка хромающих и смердящих смертью ходунов. В спешке она попыталась перезарядить стрелу, но тетива соскользнула и, будто нож резанула ее пальцы. — Вот, черт! — пискнула она, зажимая куском ткани кровоточащую рану.
— Дай сюда, — перехватив стрелу, произнес он. — Я разберусь.
— Дэрил…
— Что?
— Не убивай их…
— Ты в своем уме?
— Если нас нашли эти, — она указала на лежащие в их ногах трупы, — то скоро могут прийти и остальные. Мишон всю зиму ходила с ними на привязи и осталась цела, а мы привяжем их у входа в дом, пусть отпугивают себе подобных. Они нам нужны… живыми, ну… то есть…
Дэрил ничего не ответил, лишь вынул из рюкзака веревку, из которой крутил силки, и кинул к ногам. Когда ходячие мертвецы подошли к нему на расстояние вытянутой руки, он выхватил нож и бросился на них. Пожалуй, меч Мишон пришелся бы сейчас кстати. Без него мужчине приходилось показывать настоящие чудеса ловкости и реакции. Перебив одному из них колено, чтобы замедлить, он полосонул ножом предплечье другого и, ухватившись за прогнившую руку, вырвал ее у самого основания. Затем повалил тварь на землю, животом вниз, вырезал челюсть и перерубил вторую руку. Та же участь ожидала и того, что поднявшись на перебитую ногу, которая теперь оказалась вывихнутой на сто восемьдесят градусов, подполз к нему со спины, пытаясь впиться в шею.
— Их нужно связать! — прокричал он, протягивая руку в сторону Бет. Девушка тут же подскочила к нему, подав веревку с подвижной петлей на конце. Дэрил накинул ее, словно на висельников, подтащив шипящих тварей к себе. — Не на того напали, уроды!
— Нужно уходить! — оглядываясь по сторонам, произнесла Бет. — Где-то поблизости могут быть еще.
— Ступай! — кивнув в сторону дома. — А я пойду к реке заберу твою одежду. Не будешь же ты бегать по лесу голышом, если нагрянут ходячие. К тому же, мне сейчас тоже не помешает освежиться.
Когда Дэрил вернулся, Бет была уже одета — нашла в кладовой старую клетчатую рубашку, достающую до колен. Что ж, видимо прошлый хозяин этого тряпья был мужчиной дородным, судя по тому, как она висела на девчонке. Склонившись над трепещущим пламени свечи, Бет пыталась обработать
— Дай взгляну, — проговорил он, промывая руки в тазу. Порезы были тонкими и глубокими, но по счастью сухожилия остались невредимы. Когда смоченная виски тряпка коснулась ее изодранной кожи, Бет слегка поморщилась, но на месте усидела.
— Мои пальцы… они едва сгибаются, — жалобно пискнула она.
— Пройдет. Не сразу, конечно. Раны глубокие и на сгибе пальцев, такие заживают долго, — Дэрил замолчал, но тишина длилась недолго. — Спасибо тебе, — едва слышно прошептал он, не поднимая головы. — Сегодня ты спасла мне жизнь.
— Неплохо для несмышленого ребенка! — шутливым тоном заметила она, растянувшись в такой лучезарной улыбке, что Дэрил не смог не подарить ей улыбку в ответ.
— Ты права… ты уже не ребенок, просто никто из нас: ни Рик, ни я, и уж тем более ни твой отец, не желали этого видеть. Все настолько привыкли тебя опекать, что не заметили того, как ты повзрослела.
— А теперь ты заметил?! — не сразу догадавшись о том, насколько двусмысленно это прозвучало, особенно после событий на реке, весело поинтересовалась она. А как догадалась, сразу потупила взгляд.
— Заметил, — почти интимным шепотом произнес Дэрил, разглядывая ее израненные ладони. И вдруг, не понимая собственного порыва, прижался к ним губами, видимо для того, чтоб заживало быстрее, как в детстве. От неожиданности Бет вздрогнула, вытянувшись, точно струна, но в тот же миг почувствовала, как внутри нее разливается приятная истома. Тело ее обмякло, колени задрожали, а все мысли отступили. Осталась только пустота и тепло в груди. Прежде ей не приходилось испытывать ничего подобного. Может, опасность усилила ощущения, обострила их до предела, а может, это сделал мужчина, находящийся сейчас рядом с ней. Во всем этом эмоциональном хаосе ясно было только одно — она не желала, чтобы это заканчивалось.
Дэрил выпрямился во весь рост, слегка отстранившись, оценивая произведенный эффект, он будто ждал от нее согласия… хотя нет, наоборот, отказа. А Бет… она приблизилась к нему вплотную, заглядывая в глаза. Она смотрела на него так преданно и нежно, как никогда раньше, и взгляд ее был чист и искренен, как у младенца, но это была взрослая женщина. Поразительный контраст. Она была подобна цветку, распустившемуся среди грязи окружающего мира. Таким красивым, благоухающим и хрупким, но вправе ли он был его срывать? В этот момент его словно разомкнуло. Последнее время он день и ночь боролся с влечением к ней, и вот сейчас Бет стояла перед ним, открытая, беззащитная, как на ладони. Только тогда Дэрил понял, что и его защита перед ней дала трещину, и терпеть больше не было сил.
Бет, по всей видимости, либо ощущала нечто подобное, либо прочла все необходимое в его глазах. В его взгляде было обещание и… опасность. Как ни странно, именно опасность притягивала ее сильнее всего. Он был другим, особенным, хотя никогда бы в том не признался. Она почти прислонилась к нему своими губами, но так и не отважилась преодолеть сантиметры их разделявшие, застыла на месте, не отрывая от него своих глаз.
Да, раньше никто из них и помыслить не мог о том, сколько истомившемуся по любви и теплу сердцу могло сказать молчание, а теперь они говорили без слов и понимали друг друга, и это была не та напряжённая тишина, порожденная отрицанием собственных желаний и чувств, что мучила их раньше. Нет, это было молчание, рожденное в единении душ. Хотя никто из них не желал в том сознаваться, даже себе.