Потерявшиеся в мирах
Шрифт:
— Проходите, гостьюшки, — пригласил подоспевший хозяин, — третья зала для вашей сестры, пойдёмте!
Они миновали первую залу, где у высокой стойки толпились, громко и оживлённо беседуя, мужчины, вторую, где мужчины сидели по обе стороны от прохода за аппетитно накрытыми столами, и вступили в ту, где ужинали несколько нарядно одетых женщин. В одной из них Ася тотчас узнала швею, подарившую ей рабочие рукавицы. Но та отвела глаза, и девочка молча прошла мимо неё. Хозяин предложил им незанятый столик и, пообещав приказать их немедленно обслужить, с достоинством удалился.
— Скоро здесь будет полно людей, — тихо сказала Верна, — и за наш столик кто-нибудь сядет. После того, как они как следует поедят и попьют, я поспрошаю о Сергее. А пока ещё рано: нынче такое время, что все настороже, и все помнят, что Азавид приказал сообщать обо всех чужаках, под страхом наказания. С него станется и шпионов подослать, поэтому люди и стерегутся. Но ночь, да совместная трапеза, да добрая беседа сделают своё дело, нам доверятся, и если кто-то хоть что-то знает, — к ночи и мы будем знать, не сомневайся!
Ася согласилась, что это самый удачный план из всех, что можно было придумать. И стала ждать.
Сначала ждать было нетрудно. Кормили в «Северном стане» замечательно вкусно, а северянки, вскоре заполнившие всю залу, оказались на редкость симпатичными. Казалось, никто из них совсем не устал, несмотря на целый день, проведённый на рынке, они весело и добродушно беседовали между собой, то и дело радостно приветствовали приходящих, доброжелательно поглядывали на незнакомую старушку и девочку. Вскоре тихий и мелодичный говор и негромкий журчащий смех заполнили залу. Несколько опрятных крестьянок сидели теперь возле Аси. Они неторопливо ели, обсуждая удачи и неудачи торгового дня, и искренне сочувствовали той, которой повезло меньше других. Все они очень понравились Асе, которой вскоре уже казалось, что настало время спросить о Сергее. Но Верна всё медлила. Она рассказывала о своей деревушке, об урожае, о своём ремесле, о том, как удачно торговала сегодня, — обо всём, кроме того, что волновало Асю.
— А что это ты, коли с юга, ночуешь здесь? — вдруг спросила старушку одна из крестьянок.
— Да ведь для нас, — улыбнулась Верна, — постоялых дворов пока нет. Мы прежде-то с торга сразу и уезжали домой: оно ведь недалеко. А теперь страшно стало!
Крестьянки с пониманием закивали головами в разноцветных кокошниках.
— Лихое время пришло в Светодолье, — тихим голосом продолжала Верна, — пропадают люди!.. Ночь теперь всех страшит…
Женщины притихли и испуганно покосились на окна. Только теперь Ася заметила, что на них нет занавесок.
На улице было темно.
— Да, беда, — прошептала одна из крестьянок. — Значит, и на юге тоже так?
— Горе дошло и до нас, — кивнула Верна. — И в нашу семью пришло! Отправился мальчик наш на Светодолье взглянуть, по молодости-то оно любопытно, — да и пропал! Вот уже месяц, как ни слуху, ни духу! — она тяжело вздохнула.
Ася вытерла кулачком непрошенные слёзы.
Крестьянки сочувственно смотрели на них.
— Неподходящее ныне время для путешествий… — посетовала одна из них.
— Что и говорить, ох, не время, — горестно согласилась Верна, — Но может быть, кто-то из вас видел внучка моего? Может, зря мы с Асенькой маемся? Может, он просто задержался где-то в пути, молодость не знает забот. Мальчик темноволосый, быстрый такой, сметливый, Сергеем зовут…
Она с надеждой оглядела крестьянок. Те молча, печально, одна за другой покачали головами. Потом та, что сидела поближе к Асе, ласково обняла её и предложила:
— Бедняжка, погоди, не отчаивайся: я сейчас пройду по таверне, всех расспрошу: не видал ли кто твоего братишку? Мне оно проще, я лекарка, знаю всех! Подожди! — и она ушла в соседнюю залу.
Ася замерла в ожидании. Ей показалось, что лекарки не было целую вечность. Наконец, та вернулась, но лицо её было грустным.
— Никто не видел его, — только и сказала она, садясь возле Аси.
Ася заплакала. Верна прижала её к себе, баюкая, как ребёнка. Крестьянки сочувственно молчали, не зная, чем ещё можно помочь в такой лютой беде. Все думали про людей, погубленных Мрустом…
И вдруг, точно их мысли привлекли это чудовище, по залам пронёсся порыв зловонного, холодного ветра. Пламя светилен метнулось, затрепетало и погасло. Таверна погрузилась во тьму. Только в высокие окна падал на перепуганных, застывших людей призрачный голубоватый свет полной луны. Все невольно обернулись к этому свету — и вздох ужаса пронёсся по залам.
Там, за окнами, медленно и зловеще-плавно, точно она не шла, а летела, двигалась громадная женская тень. На её спине вздымался странный шлейф, похожий на сложенные угловатые крылья летучей мыши. Беззвучно и жутко скользила она от окна к окну, приближаясь к двери в таверну…
Все глаза обратились ко входу. Люди оцепенели от страха, чувствуя, что нечто неотразимо страшное сейчас войдёт в эту дверь…
Ася, испуганная не меньше других, не отрывая взгляда от двери, невольно подняла руку к горлу, в котором, казалось, что-то мешало дышать. И вдруг краешком глаза заметила какую-то красную искру. Она опустила глаза — и увидела, что это пылает алым, предупреждающим об опасности светом её — совершенно забытое! — кольцо тревоги. И это сразу напомнило ей, что у неё есть оружие. «Что же это я?!» — подумала она и стремительно перекрестила дверной проём, выдохнув спасительное:
— Во имя Отца, и Сына и Святого Духа!
В этот самый момент дверь содрогнулась от оглушительного удара. Но, не смотря на это, она не открылась. Кто-то охнул, кто-то вскрикнул, и снова мёртвая тишина ожидания сковала всех… Каждый ждал, что сейчас произойдёт нечто жуткое, и никто не в силах был пошевелиться от ужаса… Минута прошла в томительной тишине, за ней потянулась другая…
И ничего не произошло. По-прежнему сидели за уставленными забытой едой столами неподвижные, поражённые ужасом люди, по-прежнему светила сквозь высокие стёкла яростная луна. Не отворилась тяжёлая дверь, никто не вошёл в таверну. Спустя минуту — или вечность? — кто-то наконец опомнился и окликнул хозяина:
— Да зажгите же свет!
Хозяин неуверенно выбрался из-за стойки, вытащил откуда-то лестницу и принялся зажигать светильни. Все зашевелились, зашептались, со страхом косясь на окна, и Ася услышала, как от одного стола к другому перелетают испуганные слова:
— Это была Инфида! Это знак! Но что это значит?! Быть беде! За кем она приходила?!
Ася посмотрела на своё кольцо. Красный огонь погас, и оно снова было похоже на самое обыкновенное серебряное колечко с тремя разноцветными камешками. Демон, только что бывший здесь, исчез.