Потерявшиеся в мирах
Шрифт:
Ася облегчённо вздохнула и почувствовала, как безмерно она устала. Сомневаться не приходилось: только что все они избежали ужасной беды, неведомого ужаса. Ей до слёз захотелось домой, в родной, уютный, обыкновенный мир, где нет таких чудищ, как Мруст или та, что только что чёрной тенью скользила за окнами…
Между тем, постояльцы трактира, потеряв аппетит и желание говорить, стали один за другим уходить наверх, в свои номера. Верна тоже встала — и они пошли отдыхать на второй этаж, в маленькую, снятую утром комнатку. Скоро всё в таверне затихло. Но Ася, не смотря на усталость, никак не могла заснуть. Ей казалось, что мглистые, грозовые тучи беды нависли над её головой. В который раз обманула её надежда найти Сергея и вместе с ним вернуться домой, и сейчас,
Глава 19
О том, как Сергей увидел зло
Сергей еле дождался ночи. Весь день он ворочался на своём тюфяке, то и дело поглядывая на узкий просвет окна. Там виднелась полоска ясного, голубого неба, никак не желавшего темнеть. Но вот наконец оно стало лиловым, потом тёмно-синим, и, наконец, иссиня-фиолетовым, и звёзды загорелись на нём.
Тут к Сергею на минутку вбежал Небензя, зажёг на столе свечу и поставил на стул возле его лежанки тарелку с мясом и овощами.
— Ешь, надеюсь, тебе понравится, — торопливо и возбуждённо бросил он, — а я убегаю наверх: буду учиться звёздной науке!
— Спасибо, — сказал Сергей, только теперь почувствовав, как он проголодался, — конечно, понравится, ты отлично готовишь. Беги, Маландрин не любитель ждать.
Небензя озабоченно закивал — и убежал. Сергей поел и решил, что теперь-то уж можно идти за ключами. Звездочёт и его ученик наверняка засели у себя в смотровой на много часов.
Он сел, осторожно перенёс ноги на пол и поднялся, держась за высокую спинку стула. Изувеченная лодыжка откликнулась болью, но стоять было можно. Мальчик шагнул на пробу, стараясь как можно легче наступать на больную ногу и держать её прямо. Она заболела сильнее, но всё же терпимо. Сергей облегчённо вздохнул и поковылял к своей цели… По лестнице идти оказалось труднее, и ему пришлось, крепко держась за перила, каждый раз поднимать на ступеньку здоровую ногу, а потом приставлять к ней больную. Но всё-таки дело шло.
Наконец, он добрался до той площадки, на которую выходили двери чтилища и комнаты Маландрина. Сергей не сомневался, что отличит ключ от нижней двери от любого другого: он был необычной формы, очень большой, совершенно чёрный, с головкой в виде собачьей разинутой пасти. Главное было — найти его. Дверь в комнату звездочёта оказалась незапертой, и мальчик уже шагнул в неё, как вдруг услышал шаги на лестнице, ведущей из смотровой. Он быстро захлопнул дверь и метнулся, было, к лестнице, по которой пришёл, но ногу пронзила такая резкая боль, что он задохнулся, едва не вскрикнув, и понял, что спуститься по лестнице попросту не успеет, ведь он так медленно двигался! Тогда он потянул на себя дверь чтилища, проскользнул в приоткрывшийся узкий проём, быстро закрыл за собою дверь и загнанно огляделся. Огонёк масляной лампы тихо горел, явно предвещая приход колдуна. Спрятаться здесь было негде. Но тут мальчик нечаянно задел рукой гобелен, висевший справа от двери, упругая ткань отошла от стены — и он увидел за нею нишу. Он торопливо шагнул туда, прижался к стене и замер. Гобелен сейчас же вернулся на место, спрятав его от глаз того, кто мог сюда войти…
И вошёл. Тяжёлые шаги Маландрина раздались рядом с Сергеем, и мальчик замер, едва дыша. Колдун прошёл куда-то вперёд и остановился. Потом Сергей услышал странный, сильный и в то же время мягкий, стук. Ему стало невыносимо любопытно. Он огляделся в своём тесном, тёмном убежище и заметил справа тоненькую полоску света. То была щель между двумя гобеленами. Он передвинулся, прижимаясь к стене и стараясь не шевельнуть гобеленов, — и жадно прильнул к ней глазом.
Звездочёт стоял на коленях перед своим чародейским камнем и кланялся, как заведённый, ударяясь лбом о каменный пол, едва прикрытый бархатной драпировкой, что спускалась с подножия постамента. И вдруг, подвывая, точно побитый пёс, проскулил:
— Я исполнил твоё повеление, о богиня, я исполнил его ещё вчера, отчего же ты не являешься мне?! Я убил девчонку!
И тут Сергей увидел такое, от чего мороз прошёл по его спине. Тёмный туман, клубящийся и как будто живой, вышел из камня, уплотнился и превратился в страшную женщину в чёрном, бледную, точно смерть, с оранжевыми пылающими глазами и кожистыми чёрными крыльями.
— Ты не убил девчонку, негодный лжец! — зычным голосом сказала она.
— Нет, нет, о Инфида, я убил, — пролепетал с пола перепуганный Маландрин, — я послал ей отравленный зельем пирог, по рецепту из чёрной книги! Она не могла остаться в живых!
— Однако она жива, и продолжает мне досаждать! — пресекла его лепет Инфида. — Но я прощаю тебя, раз она жива вопреки твоей чёрной книге. Теперь я знаю: она крепко защищена! — глаза её вспыхнули такою лютой, нечеловеческой злобой, что колдун в ужасе застенал, снова уткнувшись в пол, а Сергей оцепенел.
Она продолжала, шипя, как змея, всё выше и выше поднимая над головой хищные дуги когтистых крыльев:
— Она жжёт меня! Я видела сегодня эту негодную тварь, и теперь я знаю, кто защищает её! К ней приставлен один из тех, кого я ненавиж-жу!
«Ангел! — догадался Сергей. — К ней приставлен Ангел, а значит, что это, скорее всего, не кто иная, как Ася!»
— Этой девчонки здесь быть не должно! — прорычала бесовка. — И я знаю, как избавиться от неё. Слушай и выполняй! Я нашлю на людишек мор, — на всех, кто дал мне над собою власть, а ты пойдёшь к Азавиду и объявишь ему, что я прогневалась на жителей Светодолья за то, что не все поклоняются мне! Пусть каждый принесёт мне жертву огня! А тот, кто не принесёт, пусть сам станет жертвой. Жертвой мне! Такого должны будут сбросить с башни Углынь, и прямо в пропасть! — она топнула ногой, и всё задрожало в чтилище: и каменный пол, и гобелены, и столы, на которых жалобно зазвенели стёкла дарин. — Девчонка тогда пропадёт так и так: или она принесёт мне жертву, и станет моей, — Инфида оскалилась, обнажив острые, как у хорька, мелкие зубы, — или ты кинешь её в ущелье! Ты понял всё?!
— Понял, о богиня! — прохрипел с пола колдун. — О, как ты мудра!
Инфида самодовольно прищурилась и повела обтянутой в чёрное рукой в сторону сундука, в котором лежали пряжки, булавки, заколки и пояса — плата просителей за дарины. Замки, навешенные на нём, вдруг, звякнув, открылись сами собой и упали на пол. Сундук отворился, напомнив Сергею хищную пасть. Тогда из ладони Инфиды вырвался чёрный смерч, наполнив воздух невыносимым смрадом, и завихрился над сундуком, от чего вещи, лежавшие в нём, загремели так, словно их ворошила чья-то злая рука. Потом этот зловонный дым, точно змея, вытянулся по направлению к двери. Увидев, как он приближается, Сергей задохнулся в испуге. Только поняв, что смерч миновал его и, должно быть, вылетел в замочную скважину, он смог перевести дыхание. Когда он снова приник к щели меж гобеленов, Инфида уже исчезла. Маландрин медленно поднялся с колен и, пошатываясь, вышел вон. Где-то рядом хлопнула дверь, и Сергей догадался, что колдун удалился в свои покои приходить в себя. «Скорее всего, ему потребуется на это вся ночь», — подумал он, осторожно выбрался из-за гобелена, вышел на лестничную площадку и, ступая непослушными, трясущимися ногами как можно тише, отправился вниз, в свою каморку. Какой уютной показалась она ему! Здесь не было и следа Инфиды, этого олицетворённого зла, при одной мысли о которой стыло сердце.
«Да, это — тюрьма, — озабоченно думал Сергей, устраивая на лежанке больную ногу и знобко кутаясь в одеяло. — И мне нужно просто немедленно отсюда бежать! Ася в страшной опасности! Но как же мне выбраться из этой проклятой башни?! Ключа этой ночью мне явно уже не достать, а время идёт! Надо срочно придумать новый план. Но какой?!..»
Утро приближалось неумолимо.
Он в отчаянии схватился за голову.
Глава 20
О том, как трудно бывает понять, что такое добро