Потоки судьбы

В библиотеке стояла мертвая тишина. Свечи тусклым светом освещали уходившие к потолку полки с книгами. В воздухе стоял запах пыли, плесени и пота. Когда то, это чистое помещение, с идеально выверенным температурным режимом и регулируемой влажностью воздуха, теперь стало напоминать старый, никому не нужный склад обветшалых книг. Все изменилось когда в библиотеке появился Он, практически поселившись в ней. С тех пор никто сюда не входил. Никто не убирал по местам книги, лежавшие на длинных столах и в проходах между стеллажами. Никто не убирал остатки еды и пустые бутылки, которыми были усеяны все подоконники библиотечной башни. Никто не следил за порядком и за сохранностью книг.

Некоторые фолианты были настолько древние, что их можно было читать только поместив в герметичные стеклянные боксы, перед этим вынув из стерильных футляров. Теперь же они валялись на полу неровными стопками, пропитываясь влагой и покрываясь плесенью, а рядом лежали футляры, в которых древние книги хранились десятилетиями, не подвергаясь гниению и тлену. Но помимо тех книг что хранились здесь ранее, в башню были привезены и другие — тяжелые тома с обложками из кожи разных живых существ, овитые цепями и закрепленные печатями. Они тоже лежали на полу, валялись на полках и ступенях. И среди всего этого хаоса сидел Он. Сидел за дубовым столом, склонив голову над раскрытым свитком пергамента. Он что-то писал, быстро, неряшливо, как бы желая поскорее разобраться с этим неприятным делом. Наконец, поставив подпись, Он свернул пергамент, связал его и запечатал, оттиснув в воске от огарка свечи свой перстень. Он громко хлопнул по столу открытой ладонью и тут же в стене открылась дверца, в которую Он засунул свиток. Дверца закрылась, механизм подъемника затрещал, и начал опускать свиток вниз. Далее письмо передадут гонцу, который не привык задавать лишних вопросов, потому что его язык был аккуратно удален. И уже через пару минут, гонец отправится в далекий путь. Эта перспектива раздражала, но ничего не поделаешь, ведь согласно традициям, послание можно доставить лишь гонцом на лошади, иначе хранители не станут его читать. Даже после доставки никто не гарантировал успеха… но это уже не важно. Будь что будет. Если хранители откажут, то Он найдет другой путь. Обязан найти. Ставки сделаны. Уже совсем скоро…

— Остается только ждать. — сказал Он, вставая из-за стола.

Осталась еще одна вещь. Небольшой пустяк. Личная прихоть.

Он опустился в стоящее неподалеку кресло и наконец сумел расслабиться. По щелчку пальцев с подоконника взлетела бутылка, которая подплыла к пузатому бокалу и наполнила его ароматнымнапитком. Он аккуратно взял бокал и сделал глоток. Откинувшись на спинку кресла, Он начал вспоминать…

— О, духи… как же давно это было…

Рядом с креслом лежала толстая открытая книга, страницы которой были пусты. Он сам стер их содержимое, посчитав его скучным и лишенным всякого смысла. Катрены Вильсахорова, дополненное издание. Безвкусная писанина про никчемную жизнь человека, который только и умел что жаловаться на бытие в стихах.

Сейчас эта книга может пригодится. Наконец она послужит чему-то большему, нежели бесконечным завываниям мертвого поэта о своей дрянной жизни.

Он взмахнул рукой и книга поднялась в воздух. После следующего жеста, обложка книги с громким треском отделилась от листов и полетела в окно. Остатки книги приземлились к нему на колени, открывшись на первой странице. Еще один взмах руки и длинное золотистое перо поднялось со стола, обмакнулось в чернила и подлетев к книге, ожидающе зависло в воздухе.

— Надо будет обшить шкурой этха. — пробормотал Он.

Но это подождет. Сейчас важно другое.

И в правду, сколько же лет прошло, сколько всего случилось с той поры…

Он сидел в кресле, потягивая содержимое бокала и думал. Вспоминал. Переживал вновь…

А перо скрипело по бумаге, как сумасшедшее.

— Крепко застряло….

— Да кинь в него камень и все!

— Офигеть ты умный! Может еще харкнуть в него?! Авось собью!?

— Ну тогда сам думай, дебил!

— А я че? Это

ты кинул ее туда!

Я смотрел на все это шоу и ухмылялся. Вот придурки. Ну вот как три кило говяжьей вырезки могло оказаться на карнизе запасного выхода кафе, а? Да очень просто — два помощника повара, Дима и Паша, опять разгружали машину в стиле циркового кружка, перекидывая мясопродукты друг другу, все выше и выше, пока один из пакетов с мясом не оказался на карнизе, прямо в водостоке. Вот ведь «сила есть — ума не надо». Официантка, вышедшая на шум, вместо того чтоб помочь этим идиотам, взяла телефон и стала снимать. Нет, когда-нибудь они точно допрыгаются. Если не уволят, то люлей навешают приличных. Хотя, если они быстро достанут вырезку, то и не надо будет объяснять как она там оказалась.

— Давай я залезу на скамейку и подсажу тебя.

— Я на руках не подтянусь, блин! Надо лестницу найти!

— А, ну конечно, у нас же у каждого в кармане по лестнице! Где ее взять?

Если эти два придурка и дальше будут орать, то шеф точно услышит и погонит их работать, а значит и мой перекур закончится очень быстро (как всегда — раздал люлей, огляделся и запряг работать всех кто был в поле зрения).

— Че вы херней страдаете? Вон, возьмите печной крюк и подцепите. Длинны точно хватит. — cказал я, выбрасывая окурок в урну.

Пашка и Дима переглянулись и побежали на кухню. Блин, даже повернулись синхронно! Они братья чтоли?

Официантка (если бы я еще помнил как ее зовут), перестала хихикать и пошла обратно в зал, а я закурил еще одну сигарету. Через минуту появился Паша с печным крюком в руках, а Дима следовал за ним по пятам. Я мысленно оценил длину крюка — и в правду ведь хватит, жердь метра два будет. Я до сих пор гадал, нафига нам на кухне этот крюк. В теории, он нужен для того, чтобы снимать тушки цыплят и уток с перекладины внутри большой печи, но такой в нашем кафе не было (вряд ли в городе-то есть такая). Ходили слухи, что это шеф приволок, с надеждой, что мы сделаем большую печь-коптильню, но то ли не заладились переговоры с хозяином, то ли просто посчитали это не рентабельным… в общем, крюк просто лежал и пылился возле мойки.

Паша с земли не дотягивался, поэтому Диме пришлось взять его за ноги и приподнять. Несколько неловких движений крюком, парочка отменных матерков, и вот, мясо уже лежит на асфальте. Дима, на радостях чуть не уронил Пашку, который покачнулся и зацепился крюком за карниз. Водосток с мучительным стоном согнулся градусов на тридцать, а крепление почти выскочило из стены. Дима наконец отпустил напарника и они оба уставились на водосток.

Я прыснул и затушил сигарету:

— Да вроде так всегда и было, правда, мужики? — сказал я, проходя мимо.

Дима заулыбался, а Пашка озадачено чесал в затылке. Ладно хоть мясо достали.

Я зашел на кухню в приподнятом настроении, но оно быстро ухудшилось, как только вылез длинный чек на заказ. Пиликнул телефон на полке и я поднял трубку:

— Кухня!

— Фил, там по чеку один стейк медиум, а второй полной прожарки. И салат без лука.

— Лады. — буркнул я и повесил трубку.

Как вообще можно есть стейк полной прожарки, не понимаю. Ни сочности, ни вкуса. И все из-за дебильных предрассудков, типа «сырое мясо есть вредно». Дак ведь чем сильнее прожарено мясо, тем дольше и хуже оно переваривается! И как это людям объяснить?

Я вытащил две деревянные доски для стейков, взял стикер, быстро написал на нем "Medium" и прилепил к краешку одной из досок. Ладно, пора работать…

– ---

Как же хочется в отпуск! Хотя, какой может быть отпуск в самый разгар лета. Все кафе, рестораны и кабаки в это время зарабатывают как могут, работают до глубокой ночи, делают новые «летние» меню и всякую подобную ерунду, лишь бы народ тратил деньги. Вот и в нашем кафе смены длятся аж до часу ночи, при этом, чем позже час, тем больше народу в зале, и соответственно работы.