Потомки Магеллана
Шрифт:
Когда Маркес отвел дочерей в каюту, Быков задержал его и сказал, что хочет поговорить.
– Потом поговорим, – отмахнулся Маркес. – Сейчас занимай свою каюту и раскладывай вещи. Тебе придется жить вместе с моими офицерами, так я их называю.
– Кто они?
– Нильсон и Альвадос. А также главный механик, с которым ты еще не знаком. Он наш соотечественник, Сергей Чергинец. Вам придется тесниться вчетвером. Свободного пространства на корабле в обрез, сам понимаешь. Водоизмещение всего 190 тонн.
– Метров тридцать в длину, – прикинул Быков.
– Всего двадцать семь и девять метров в ширину. Учитывая, что трюм забит под завязку, да еще двигатель на тысячу лошадиных сил, короче говоря, тут особо не разгуляешься.
– Да, тесновато. Это-то меня и беспокоит.
Они остановились возле двери в конце узкого коридорчика.
– Что именно? – насторожился Маркес.
– Антонио, ты хорошо подумал, когда решил взять Лидию и Анну с собой?
– Да, Дима. Я не могу бросить их на целый год. Я им не только отец, но и мать. Так вышло. Я растил их один, и я за них в ответе.
– Понимаю.
– Ничего ты не понимаешь. У тебя дети есть?
– Нет, – признался Быков.
– Тогда что ты можешь знать об отцовских чувствах? – спросил Маркес.
Возразить против этого было нечего.
– Где команда? – спросил Быков. – Я ни одного матроса пока не видел.
– Они сегодня в городе. Отпросились погулять перед отплытием. Я даже вахтенных отпустил, пусть повеселятся напоследок.
– Сколько их всего?
– Четыре десятка, – ответил Маркес.
– Помнится, у Магеллана было гораздо больше, – сказал Быков.
– Да, с ним отплыло двести шестьдесят пять человек. Но не на одном корабле, Дима, а на пяти. На каждом было от тридцати до шестидесяти моряков.
– И все это молодые, здоровые парни?
– Понимаю, к чему ты клонишь, – кисло усмехнулся Маркес. – Нет, Дима, я набрал не только парней. Среди курсантов также семь девушек. Естественно, они будут жить отдельно.
Внезапная догадка ошеломила Быкова.
– Зачем ты их взял, Антонио? – спросил он. – Я девушек имею в виду.
– Как зачем? – Маркес пожал плечами. – Этот год зачтется им как учебный, да еще с практикой. Кто бы отказался?
– Ты не понял. Я спрашиваю, для чего тебе девушки на борту? Чтобы парни не засматривались только на твоих дочек, признайся.
– И что, если так?
– Ты подумал, что будет твориться на корабле, когда вся эта орава истоскуется по противоположному полу? Держу пари, без ссор и драк не обойтись. И хорошо, если этим ограничится.
– Я обо всем позабочусь, – отчеканил Маркес. – Экипаж – моя забота. Хочешь возразить?
Он мрачно уставился на Быкова. Его взгляд был предостерегающим.
– Я просто предупреждаю, – буркнул Быков. – Подумай, к чему это может привести.
– Я обо всем позабочусь, – повторил Маркес с нажимом. – И хватит об этом.
– Один вопрос, Антонио. Всего один вопрос.
– Не многовато ли будет?
Быков пропустил реплику мимо ушей.
– Курсанты – испанцы? – спросил он.
– Не волнуйся, не такие горячие, – натянуто рассмеялся Маркес. – Я набрал команду в Одессе, и в мореходстве, и в училище. Во-первых, дешевле. Во-вторых, с ними проблем меньше. Для них уже сама возможность повидать мир – счастье. Не думаю, что кому-то захочется вылететь из экипажа за нарушение дисциплины.
– Что ж, надеюсь, так оно и будет, – вздохнул Быков.
На самом деле он не надеялся. Совсем.
Глава 9. Проблемы
Каюта была размером с кухню в стандартном многоэтажном доме без улучшенной планировки. Помещались там две двухъярусные койки, небольшой стол и два стула – все это было привинчено к полу, как в тюремной камере. Туалет (или гальюн, выражаясь морским языком) был тесен, как стенной шкаф (уже доверху забитый чужими вещами). Душ отсутствовал. Умываться предстояло из бака с краником, а для остальных надобностей служил металлический унитаз. К счастью, загашник был снабжен иллюминатором, иначе в жаркую погоду здесь можно было бы задохнуться.
Выйдя из туалета, Быков обнаружил в каюте мужчину примерно своего возраста. У него было худое, нервное лицо и квадратные усы на пол-лица. Он представился механиком Маурицио Мальяни и, к удовольствию Быкова, оказался итальянцем. Скудное знание английского языка компенсировалось умением разговаривать по-русски. Он подсказал, что вещи можно хранить в рундуке под нижней койкой, убрав оттуда спасательные жилеты и круг.
– Куда же я их дену? – озаботился Быков.
– Да куда угодно, – был ответ. – В коридоре есть чулан под трапом.
– А если шторм?
– Если эта посудина начнет тонуть, то какая разница, где брать жилеты? – рассудительно спросил Маурицио.
Быков последовал совету нового знакомого, который оказался моряком бывалым, показав, как натянуть леску для просушки одежды и дав еще с десяток крайне полезных бытовых советов.
– Тесновато тут будет, – сказал Быков, закончив разбирать и раскладывать вещи.
– Ты бы поплавал на рыболовном сейнере, – усмехнулся Маурицио. – Это еще комфортабельные условия.
– А душ где-нибудь есть?
– В коридоре. Всего две душевые на всех. И вода там морская будет. Пока помпа не сломается.
– А она сломается?
– Конечно, – пожал плечами механик. – Все машины ломаются, когда ими пользуется слишком много народу.
– И что тогда? – продолжал допытываться Быков.
– Чинить будем, – сказал Маурицио спокойно. – Так что некоторое время можно будет снова мыться. Пока помпа работает.
В этих рассуждениях было что-то стоическое, принимаемое латинянами еще со времен древнего Рима. Быков решил, что ему тоже следует относиться к временным неудобствам спокойно, стараясь сохранять оптимизм.