Потомки Шаннары
Шрифт:
Он не переставая думал о черном эльфийском камне, о том, как тот выглядит, каков на ощупь и каково действие его магии. Уолкер радовался, представляя его себе, отгородившись от мира, через который шел, и неудобств, которые ощущал. Видение это стояло перед его глазами, как маяк, освещающий ему путь.
Был уже полдень, когда он вошел в широкий каньон между двумя высокими вершинами, окутанными облаками. Каньон переходил в долину, а затем в узкий извилистый проход, исчезавший в скалах. Уолкер прошел по каньону и углубился в проход. Ветер стих, слабым эхом отдаваясь в неожиданно окутавшей все тишине. Уолкер тряхнул головой и вернулся в
И вот стены разошлись в стороны — путешествие подошло к концу.
Он оказался перед входом в Чертог Королей, выступающим из скалы порталом черного мавзолея, по бокам которого стояли каменные стражи — воины в полном вооружении; острия их мечей были направлены вниз. Стражи глядели на него из своих ниш, черты их лиц, иссеченные ветрами и временем, утратили четкость, но глаза пристально смотрели на Уолкера, словно они действительно могли видеть.
Уолкер замедлил шаг, потом остановился. Путь был окутан темнотой и молчанием. Ветер, отголоски которого все еще отдавались у него в ушах, совсем стих. Туман исчез. Даже холод сменился какой-то вызывающей оцепенение, зловещей прохладой.
Уолкер безошибочно определил, что он чувствует в этот момент. Это чувство обволокло его всего, проникло до самых костей — ощущение смерти.
Он прислушался к тишине, вгляделся в темноту. Он ждал. Его разум пытливо исследовал окружающее. Но он не заметил никакой опасности.
Проходили минуты.
Наконец Уолкер решительно выпрямился, вскинул свой мешок на плечо и снова двинулся вперед.
В Западных Землях, там, где южнее прожаренных солнцем берегов Мермидона простирается Тирфинг, солнце уже клонилось к закату. Лето выдалось сухим, трава пожухла даже в тени, а там, где тени не было, простиралась совершенно выжженная земля.
Рен Омсворд сидела, прислонившись спиной к стволу раскидистого дуба, неподалеку от лошадей, пивших мутную воду из большой лужи, и наблюдала, как солнце, опускаясь к горизонту, заливает алым светом западную сторону неба. Его отблески слепили ее, и, чтобы лучше видеть, она прикрыла глаза рукой. Одно дело — быть захваченной врасплох Гартом во время очередной игры-тренировки, совсем другое — не заметить того, кто их выслеживает на самом деле.
Она задумчиво закусила губу. Рен и Гарт заметили, что за ними кто-то следит, два дня назад; скорее не заметили, а почувствовали, поскольку этот неизвестный постоянно оставался вне поля их зрения. Они не знали, кто это, — он, она, оно? Сегодня утром Гарт решил все выяснить, пройдя по их следу. Он снял свою светлую одежду, вымазал лицо, руки и волосы глиной и растворился в жарком воздухе, как призрак.
Кто бы их ни выслеживал, его ждал неприятный сюрприз.
Но день уже кончался, а гигант скиталец все еще не появился. Возможно, их преследователь оказался умнее, чем они думали.
— И что ему надо? — бормотала Рен.
Утром она задала этот вопрос Гарту, в ответ он выразительно провел пальцем поперек горла. Она не поверила, но и не нашла никаких доводов против такой вероятности. С одинаковым успехом по их следам действительно мог идти наемный убийца и кто угодно другой. Она пристально оглядывала равнины на востоке. Неприятно чувствовать, когда тебя вот так выслеживают.
Еще более неприятно сознавать, что это может быть связано с ее поисками
Она вздохнула, слегка раздраженная тем, как идут дела. После встречи с призраком Алланона она вернулась в смятении, не удовлетворенная услышанным. Она не знала, что ей теперь делать. Здравый смысл подсказывал: призрак требует от нее невозможного. Но что-то внутри нее, то самое шестое чувство, на которое она всегда так полагалась, нашептывало ей, что, возможно задание не так уж и невыполнимо, что задачи, которые друиды ставили перед людьми, всегда имели под собой реальную почву. Пар верил в это. Возможно, он уже отправился на поиски меча Шаннары. И гнев Уолкера, покинувшего их и поклявшегося не иметь ничего общего с друидами, скорее всего отчасти наигранный. Уолкер слишком разумный, слишком уравновешенный человек, чтобы так легко все отбросить. Возможно, он, подобно ей, уже переменил свое решение.
Рен невесело покачала головой. Первое время она считала, что ее решение непоколебимо. Она убедила себя, что должна согласовывать свои действия со здравым смыслом, и вернулась к своему народу, оставив все связанное с Алланоном и пропавшими эльфами. Но сомнения по-прежнему терзали ее. Так, сначала через силу, она начала расспрашивать тут и там об эльфах. Это было совсем не сложно. Скитальцы постоянно странствовали, пересекая Западные Земли из конца в конец, выменивая то, в чем нуждались, на то, что у них было. Деревни и поселки оставались позади, все время появлялись новые люди, с кем можно было поговорить, — и что плохого в том, что человек интересуется эльфами?
Иногда она задавала вопросы прямо, иногда — как бы в шутку. Но везде получала одни и те же ответы. Эльфы исчезли во времена, которые не помнит никто из живущих, — больше четырех поколений назад. Никто никогда не видел ни одного эльфа. Многие вообще сомневались в том, что они когда-либо существовали. Ее расспросы стали казаться ей глупыми и бессмысленными, она решила больше этим не заниматься и ушла поохотиться с Гартом, чтобы поразмыслить в одиночестве, полагая, что, если ей никто не будет мешать, она найдет ответ на вопрос, что ей делать дальше.
Но затем появилась какая-то тень, преследующая их. Рен задумалась: что же за всем этим кроется?
Уголком глаза она заметила легкое движение, неясное пятнышко на равнине, изнемогавшей от зноя, и осторожно поднялась на ноги. Она стояла в тени дуба не двигаясь и наблюдала, как пятно постепенно приобретает очертания, превратившись наконец в Гарта. Скиталец бежал, — казалось, он совсем не устал — огромная неутомимая машина, на которую даже летний зной не оказывает никакого влияния. Очевидно, тот, кто за ними следил, был достаточно ловок и ускользнул от Гарта.
Рен встретилась с ним взглядом и протянула ему фляжку с водой. Пока он пил, она, прислонившись к грубой коре дуба, всматривалась в пустынную равнину. Ее рука бессознательно поднялась и коснулась кожаного мешочка, висевшего у нее на шее. Она задумчиво перекатывала пальцами его содержимое. Вселяющие в нее уверенность эльфийские камни. Талисман, приносящий ей удачу. Что же они принесут ей сейчас?
Она отмела в сторону свои тревоги, на загорелом лице появилось выражение упрямой решимости. Хватит с нее. Ей не нравится, когда за ней следят, и она положит этому конец. Они изменят маршрут, замаскируют следы, сделают петлю или две — сколько будет необходимо, — они проведут всю ночь в седле, но сбросят с хвоста невидимого преследователя.