Потрошитель
Шрифт:
Но одно она поняла точно – где-то в этом мире обитает её настоящий отец, который, возможно, сможет её полюбить.
В один день, когда никого не было дома, Нарико перерыла все вверх дном и нашла единственный документ, который мог пролить свет на её происхождение. И, действительно, в свидетельстве о рождении было зафиксировано иное имя отца. Карито Кадзуо. Следующая ниточка – психиатрическая больница или тюрьма.
Нарико первый раз в жизни прогуляла занятия, поехав в один из богом забытых районов, где стояла единственная психиатрическая больница для невменяемых преступников. В администрации она любезно объяснила
Стоило бы уже после этой душещипательной истории развернуться и бежать куда подальше, забыв о существовании такого Карито Кадзуо, но Нарико, собравшись с духом, настояла на встрече, на что главврач посмотрел на неё как на безумную.
Нарико оказалась в комнате для встречи, огражденной перегородкой, с открытой решеткой, чтобы слышать собеседника. Девочка ерзала на стуле, волнуясь перед встречей с родным отцом - не каждый день бывают такие трогательные воссоединения. Однако эта встреча отнюдь оказалась не трогательной. В комнату привели коренастого дебелого смуглого мужчину с выбритой головой и безумно-злыми глазами. Руки его находились за спиной, пристегнутые наручниками. На стул он сел неохотно и, откинувшись на спинку, смерил девчонку оценивающим взглядом.
У Нарико все похолодело, а в горле пересохло, она не знала, с чего начать.
— Вы Карито Кадзуо?
Мужчина не ответил, продолжая смотреть сверлящим взглядом.
— А я Карито Нарико, — с легкой наивностью представилась девочка, нервно перебирая светлые локоны. — Я, кажется, ваша дочка.
Но мужчину слова не тронули, он недовольно поморщился, после чего наклонился и грубовато-хриплым голосом спросил:
— Девочка, тебе чего надо?
Нарико сжалась от страха, отец внушал неприкрытую угрозу.
— Я недавно узнала, что вы мой отец, решила с вами познакомиться, — растерявшись, грустно объяснила Нарико.
— Я сейчас расплачусь от этого трогательного момента, — с сарказмом фыркнул мужчина.
— Может, вы вспомните мою мать? Она такая блондинка с голубыми глазами, живет в районе Мигурэ, на 9 улице, шестнадцать лет назад, не припоминаете?
— Девочка, я не могу помнить всех женщин, в которых кончал. Если это правда, то твоя мать просто дура. А тебе бы следовало идти в школу и не выносить мне мозг.
— Постарайтесь вспомнить! Мне правда очень важно знать, действительно ли вы мой отец!
Кадзуо наклонил голову вбок, сощурившись, после недобро усмехнулся.
— Твою шлюху-мать случайно не Лейси зовут?
— Да! – патетично воскликнула обрадованная Нарико.
Ухмылка тут же сползла с лица мужчины, на нем отобразилась неприкрытая ярость.
— А, так ты дочка той суки, что упекла меня сюда. Какая ирония.
Кадзуо вскочил, едва
Это была правда. Она — дочь маньяка.
Комментарий к Глава 19. «Потрошитель»
Итак, я официально объявляю, что до конца фанфика осталось три главы. И все, автор уйдет в загул. В будущем планируется еще второй сезон, но о нем напишу еще позже и с подробностями.
========== Глава 20. «Рождение Потрошителя» ==========
Семейные узы – что может быть священнее и сакральнее? Замысловатое переплетение частичек ДНК, одна группа крови, струящаяся по тонким венам – все, что связывает людей, ходящих под одной роковой родословной. Но Нарико не переставала задаваться вопросом, что может связывать её с биологическим отцом, что сидел по другую сторону решетки, нервно постукивая ногой, пропуская мимо ушей весь назойливый бред, который несла эта блондиночка о своем очередным бессмысленном дне.
«Карито» Нарико уже собиралась уходить, когда грубый бас окликнул её:
— Тебя вправду устраивает твоя жизнь жертвы?
Странное волнение пронзило девичье сердце. Отец впервые пошел с ней на контакт. Ведь все эти дни, что она приходил один раз в неделю, она вела внутренние монологи.
— Роль жертвы?
— Все люди делятся на две категории: те, кто доминирует, приносит нам боль и страдания, и те, кто принимает на себя роль жертв и страдает. Середины не бывает. Тебя так устраивает быть жертвой?
Нарико неуверенно присела на край стула.
— Может, в конце концов, ты прекратишь уже сюда ходить и выносить мне мозг, если я дам тебе совет. Поэтому просто подумай, действительно ли тебя устраивает твоя жизнь и стоит ли что-то поменять.
Жертва. Нарико поняла, что она действительно всегда была жертвой. Это как автор, который решает, кому быть хорошим, кому — плохим, так и ей кто-то приписал эту роль. Но почему она должна ей подчиняться? Она всю жизнь находилась в кладезе одиночества, и все, что ей хотелось – быть кому-то нужной.
Хоть кому-то. Хоть немножко. Девочка-жертва больше не может этого выносить. Хоть кто-нибудь, оцените её, услышьте, заметьте.
— Эй, куколка, куда спешим?
Нарико остановилась, испытав странный колющий страх в груди. Она и не заметила, как быстро стемнело. А район, увы, был весьма не благоприятным. Обычно она никогда не возвращалась так поздно. Но сегодня, полностью погрузившись в меланхоличные мысли, она и не заметила, как сумерки миновали в глубокую ночь. Плохо дело, отец снова изобьет её - она не успела приготовить ужин.
— Эй, оглохла, красавица?
Девочка быстро обернулась на троих поддатых парней. Нарико кинулась убегать, как и полагается жертве в этой глупой мелодраме. А они, конечно же, бросились за своей милой испуганной овечкой, загнав её в тупик.
Красный кирпич, что поставили между домами, пристраивая забор, перечеркнул всю никчёмную жизнь. Розовая сумочка упала на грязный асфальт, удар головой о стену, от чего черепушку сжало в тиски. Больно. Снова больно.
Нарико лишь безвольной куклой смирилась, ожидая, когда все закончится. Когда нож перестанет полосовать одежду и грубые дрожащие руки прекратят лапать хрупкое тело. У каждого начала есть конец. Все закончится…