Потрясатель Тверди
Шрифт:
Последняя кучка жрецов выбежала наружу. А вслед за ними — три вырвавшихся на свободу языка пламени, Опрокидывая ударами лап, хватая зубами и подбрасывая вверх вопящих людей.
При виде плотно сбившейся толпы котоары на мгновение остановились, а потом бросились вперед, прямо в гущу тонгорцев.
Несколько Женщин селений попытались направить против зверей своих телохранителей, но тех было слишком мало. Им едва удалось уберечь своих повелительниц от напора толпы. При виде хищников, которые, вдобавок к обычному страху, вызывали ужас мистический (звери сирхара!), тонгорцы потеряли свое врожденное почтение к противоположному
Котоары, чья шерсть слиплась от человеческой крови, терзали тех, кто оказался с самого края толпы. И люди почти не сопротивлялись. Даже те, у кого было с собой оружие. А потом один из котоаров взметнулся над головами людей и упал сверху прямо на толпу. Рядом с Женщиной одного из селений, соседних с Гноном.
Из-за тесноты ее телохранители не могли даже вынуть мечи из ножен. Зверь плясал на человеческих головах, и кровавые ошметки летели из-под его лап.
— Стреляйте же! — закричал Санти.
И воины Гнона, которые благодаря организованности сохраняли относительную свободу, вскинули арбалеты. Десятки стрел взвились в воздух. Многие попали в людей, но большая часть поразила цель. Котоар стал похож на подушечку для иголок. Как ни живучи эти огромные кошки, но не бессмертны. Истекая кровью, котоар в агонии замолотил лапами, а потом растянулся на головах тонгорцев. Впрочем, среди тех, на ком покоилось огромное тело, живых почти не было. Хотя мертвые не падали — напор толпы поддерживал их.
Один хищник был мертв, но два других чудовища продолжали убивать. И здесь ни Нил, ни солдаты Гнона не могли ничего предпринять: между ними и убийцами было почти пятьдесят минов орущей, плотно спресованной толпы.
Великан повернул голову к двум командирам, сидевшим в седлах позади него:
— Ну-ка, парни, нажмите на меня!
Нил говорил на тонгриа, но тем не менее Санти первым догадался, чего он хочет. И заставил своего урра навалиться грудью на круп животного Нила. Другой всадник тотчас последовал примеру юноши, а двое других надавили на урров Санти и тонгорца. Теперь и солдаты поняли идею, нажали — и храпящий урр Нила раздвинул грудью толпу, как нос корабля раздвигает воду.
Три минты спустя отряд «прорезал» толпу, и урр Нила вылетел из гущи людей на открытое пространство, как камень из пращи.
За ним вырвались солдаты, и сразу же ближайший из котоаров повалился наземь, пронзенный тучей стрел.
— Мой! Мой! Не стрелять! — закричал Нил, гоня урра к последнему оставшемуся в живых котоару.
Нилу уже приходилось охотиться на котоара, но он забыл, что под ним — необученный урр.
При виде своего дальнего родственника, урр зарычал и попятился назад. Котоар отреагировал мгновенно. Красное тело взметнулось вверх и обрушилось на урра сверху. Нил вылетел из седла (к счастью, он не пристегнул пояса), а две огромные кошки сцепились, ревя и кромсая друг друга клыками и когтями. Но исход этой борьбы был предрешен: урр с распоротым брюхом и прокушенным горлом остался лежать на камнях, а красный зверь, облизнув окровавленную пасть длинным языком, уставился неподвижными глазами на сбившуюся толпу. Люди боялись пошевельнуться, чтобы не привлечь его внимания именно к себе.
Из горла Нила вырвался рев: он в точности имитировал рычание урра. Котоар уставился на него, а Нил зарычал еще громче, поднимая меч.
Зверь прыгнул без всякой подготовки. Только
А потом вдруг оказалось, что котоар лежит бездыханный, а Нил вытирает клинок о его густую шерсть.
Ликующий крик вырвался из тысяч глоток. Нила подхватили на руки и понесли. Королева, улыбаясь, подняла руки в приветствии. Да, Ди Гон успел ей сообщить, что Нил — никакой не Хаор, а всего лишь слабенький маг, которого он, сирхар, лишил силы. Правда, он оказался не таким уж слабым. Надо думать, сирхара Ди Гона уже нет в живых. И этот самозванец защитил ее мужчин, а Ди Гон их только убивал. Разумеется, численность мужчин надо сдерживать, но Ди Гон делал это уж слишком усердно. Зачем убивать без нужды? Маг был хорош во время Божественного Слияния, но только во время него.
Нет Ди Гона — и слава Хаору!
Все боялись Ди Гона. И весь Дворец радовался его смерти. Весь, кроме одной маленькой женщины. Спрятавшись в дальней комнате, Силгангмакузани, прозванная магом Черенок, наверное, единственная во всем Тангре, оплакивала сирхара.
Но и она вскоре вытерла слезы. Пусть она на полголовы ниже любой из Женщин, но она настоящая тонгрийка. И сумеет отомстить!
Второй королевский пир, на который был приглашен Санти, был не столь многолюден, как первый, но зато проходил много веселее. Хотя формальная причина его считалась печальной — смерть сирхара, но Ди Гон не был тем, о ком хотелось скорбеть. Тела его так и не нашли. А что касается жертв, то Нил заявил, что за последние два дня их более чем достаточно. Что ж, предшественник Ди Гона, сирхар, тоже не умер своей смертью.
И этот пир был даже не пир, а, скорее, государственный совет.
На сей раз Королева заняла свое собственное место, а самозваный Хаор сидел отдельно вместе с Санти и Биорком. Эак был еще слишком слаб, чтобы пировать.
Самое почетное место отдали Ронзангтондамени. Именно ее мужчины уничтожили взбесившихся зверей. Никто не стал выяснять, почему полухогра воинов в полном вооружении вдруг оказалась на площади во время праздника. Победитель прав! И многие из Женщин селений были на площади и понимали, что воины Женщины Гнона, может быть, спасли их от страшной смерти.
Почти все Женщины селений были сейчас в пиршественном зале. Без мужей. А из Приближенных Королевы за столом сидели лишь двое. Зато были все двенадцать старших хогранов.
Поданные кушанья были не столь обильны, как в предыдущее пиршество, но еще более изысканны. А присутствующие были несколько умереннее в еде и питье.
Королева подняла руку. Стало тихо. Санти почувствовал, как взгляды присутствующих сошлись на Властительнице Тонгора, и это вдохнуло в нее дополнительную силу.
Королева начала говорить. Нил переводил друзьям ее речь с тонгриа на астрон.