Повелитель чумы
Шрифт:
– Это все, что пришло с тех пор, как ты начал наблюдать за пристанью?
– В основном. Ещё я вписал товары, которые были доставлены в порт раньше, но разгружались при мне, - он ткнул пальцем в низ страницы.
– Жорель тыличестика?
– озадаченно прочитал Ленуар.
– Аленький суслик?
Зак выхватил листок из рук инспектора.
– Корень тысячелистника и ангельское сусло, - сказал он, возвращая его.
Брови Ленуара поползли вверх.
– Нам действительно нужно обсудить твоё правописание, Зак.
– А что
– спросил Зак, прежде чем Ленуар успел выполнить угрозу.
Инспектор пробежал глазами страницу и покачал головой.
– Даже не знаю. Больше специй, скорее всего, судя по объёмам. Возможно, сейчас ты ешь именно их.
Зак посмотрел на свою тарелку, но увидел только бифштекс с кровью и масло с кусочком петрушки. Он не очень любил петрушку, но так, по крайней мере, у него на тарелке была какая-то зелень. Сестра Неллис всегда говорила, что мясо нужно есть с зеленью.
– Больше ничего?
– уточнил Ленуар.
Зак пожал плечами.
– Я встретил парня, который знал сержанта Коди. Похоже, он ему не очень нравился. Возможно, сержант однажды посадил этого парня в тюрьму.
– Вполне возможно. В бытность стражем Коди много времени проводил в патруле на пристани.
– Вот как?
– Зак опустил вилку и нож. Вот, наконец, тема, которая его действительно интересовала.
– И как долго ему пришлось быть стражем, прежде чем он стал сержантом?
Зак пытался подсчитать, сколько времени ему потребуется, чтобы пройти путь от ищейки до инспектора, ведь он никогда не спрашивал у Ленуара напрямую.
– Меньше пяти лет, но это исключительный случай. Сержанта Коди повысили очень рано.
– Почему? Потому что он такой большой?
Ленуар фыркнул.
– Брось, Зак. Если бы это было так важно, разве стал бы я инспектором?
– Наверно, нет.
– Ленуар не был худым, но и крупным его назвать было нельзя.
– Коди был произведен в сержанты по моей рекомендации, потому что он компетентный следователь. И намного способнее, чем большинство его сверстников.
– И почему он такой особенный?
Ленуар склонил голову набок, глядя на Зака так, словно мог смотреть сквозь его глаза прямо в затылок.
– Скажи мне, что ты видишь, когда смотришь на Коди?
«Своё будущее, надеюсь»,– подумал Зак, но вслух произнёс:
– Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду.
– Если бы ты был следователем, какие выводы ты мог бы сделать о Брэне Коди, изучив лежащие перед тобой факты?
Опять эта игра. Ленуару она нравилось. Заку же она нравилась только тогда, когда у него хорошо получалось. В противном случае, он чувствовал себя глупым ребенком. Мальчишка нахмурился, размышляя.
– Как ты думаешь, сколько лет сержанту Коди?
– подсказал Ленуар.
Зак пожал плечами.
– Двадцать с хвостиком.
– Двадцать шесть.
Заку не казался двадцатишестилетний парень таким уж молодым, но он не стал произносить этого вслух, а Ленуар посчитает себя совсем уж стариком.
– Ну ладно, ему двадцать шесть. И что с того?
– Он - парень симпатичный, правда?
– Наверное. Я не очень-то над этим задумывался.
Это было не совсем так. Даже Зак заметил, как барменша в «Фиркине» вчера вечером смотрела на сержанта Коди. Она никогда так не смотрела ни на Ленуара, ни на других посетителей.
– Симпатичный парень, - продолжал Ленуар, - двадцати шести лет, с приличной работой. И, тем не менее, не женат.
– Леунар наклонился вперед, приподняв одну бровь.
– О чем тебе это говорит?
– Может быть, он не хочет жениться.
Зак вообще не понимал смысла в браке. Какой в нём смысл? Делиться тем немногим, что тебе удалось наскрести, с кем-то еще? Нет уж, спасибо.
– Вполне возможно, что брак его не интересует, - согласился Ленуар.
– Более вероятно, однако, что это свидетельство его преданности своей работе. И его амбиций. Сержант Коди хочет когда-нибудь стать инспектором, а может, и больше. Сейчас вся его энергия сосредоточена на этом. И именно это, Зак, делает его таким особенным.
Зак задумчиво пожевал губу, как недавно жевал бифштекс.
– Значит, именно поэтому вы и не женаты?
Фырканье Ленуара было слишком тихим, чтобы мальчик расслышал.
– Ешь свой ужин, малец.
– Эй, а почему вы не едите?
– Зак был так занят своим бифштексом, что даже не заметил, что Ленуар ничего не заказал.
– Нет аппетита, - поморщился Ленуар, - особенно после того, что я сегодня видел. И прежде чем ты спросишь - нет, я не хочу это обсуждать. Не сейчас.
Зак не смог скрыть своего разочарования, но и не стал настаивать. Это ни к чему не приведёт. Инспектор открывался, когда ему самому хотелось, а это случалось нечасто.
Пытаться убедить его - гиблое дело. Зак был почти уверен, что Ленуар вёл себя так же со всеми. У него даже возникло ощущение, что инспектор разговаривает с ним более откровенно, чем с большинством взрослых. Это было приятно, хотя Зак не совсем понимал, почему так происходит.
– Возвращаетесь туда завтра?
– спросил он.
Ленуар кивнул.
– Завтра мы узнаем, сработало ли лечение Одеда и выздоровеют ли пациенты, которых он лечил.
– А вы как думаете?
– Даже не знаю.
В том, как он это сказал — печально и устало, даже больше, чем обычно, - было что-то такое, отчего у Зака замерло сердце.
– Когда-то в вашем городе уже была чума, да?
Прошло много времени с тех пор, как Ленуар рассказывал ему историю о революции, и Зака больше интересовали захватывающие эпизоды — солдаты, мятежники и громко скандирующие толпы, — но он помнил и кое-что еще, похороненное под всеми этими приключениями. Что-то о том, как все болели. Когда Ленуар рассказывал эту часть истории, у него был такой же печальный, усталый вид, как и сейчас.