Повелитель чумы
Шрифт:
– Ворота откроют. Они будут открыты всю ночь, и каждый, кто захочет пройти, сможет это сделать. Двигаться вы будете упорядоченно. Толкаться и пихаться недопустимо. Любой человек, который станет угрожать безопасности окружающих, будет застрелен. Я правильно говорю?
– Он оглянулся через плечо на охранников.
– Так точно!
– громко крикнул в ответ один из них и даже взмахнул мушкетом для пущего эффекта.
– Продвигайтесь цивилизованно, или пожалеете! Времени хватит всем!
На этот раз Ленуар был безумно
– Идите!
– крикнул второй стражник.
– Только двигайтесь спокойно и аккуратно!
И каким-то чудом толпа именно так и поступила, тихо и рассудительно шаркая через Королевские ворота, направляясь к пригородам и полям за ними.
Они проходили сотнями, потом тысячами, как будто каждая артерия в городе открылась, и жизненно необходимая кровь вытекала под негромкое, беспорядочное сердцебиение далеких взрывов. Всю ночь, до самого рассвета они текли рекой, затем струились ручейком, потом просачивались по каплям.
Солнце поднялось над израненным горизонтом, выщербленным на фоне окровавленного неба.
И когда, наконец, ужасное сердцебиение прекратилось и поток людей иссяк, на пустые улицы Старого города Кенниана осела, как пепел, еще более ужасная тишина.
Глава 24
Ленуар соскользнул со спины лошади. Ноги его дрожали. Он провел полночи верхом, и завтра ему будет трудно ходить пешком. И все же, глядя сейчас в глаза шефу Реку, Ленуар почувствовал, что всё это было не зря.
– Хорошая работа у ворот, - сказал шеф, потирая покрасневшие от бессонной ночи и дыма глаза. Его пальцы протерли белую полосу сквозь слой сажи на коже.
– В этом не моя заслуга.
– Взгляд Ленуара блуждал по тлеющим обломкам Орлистер-Плаза. Всего несколько часов назад ему пришлось выстрелить из пистолета, чтобы очистить это место от толпы людей. А теперь оно превратилось в пустые развалины, разнесенные на куски, чтобы пламя не смогло продолжить свое ненасытное продвижение к бедному району.
– Герцог Уоррик приказал открыть их.
Брови Река поползли вверх.
– Уоррик? Да, этого я не предвидел.
– Шеф ухмыльнулся.
– Должно быть, ему нравится отменять приказы Херстингса. Они всегда друг друга недолюбливали.
– Вообще-то мне кажется, что он не хотел этого делать, хотя и не знаю почему.
– Поведение герцога часто бывало загадочным, но вчера вечером побило все рекорды. Был момент, когда Ленуару показалось, что Уоррик действительно хочет, чтобы эти люди остались в ловушке, просто чтобы доказать свою правоту.
– Как бы то ни было, - сказал Рек, - нам повезло, что он оказался там. Полагаю, пришел просто поглазеть?
– Вроде того.
– Херстингс тоже приходил, хотя у него хватило ума не задерживаться надолго. Думаю, он сразу понял, что я не очень счастлив его лицезреть.
– Рек криво ухмыльнулся.
– И что дальше?
– поинтересовался Ленуар.
– Ничего не остается, кроме как ждать, пока пламя догорит само.
– Какие потери?
– Если предположить, что он прикончит то, что осталось внутри периметра... Мы потеряли практически все: от рыночной площади до бедного квартала на восток от Королевского бульвара.
Ленуар выругался.
– Это еще мягко сказано, - сказал шеф полиции.
– Но ведь могло быть и хуже. У нас едва хватило пороха, чтобы устроить вокруг пожарища заградительные рвы. Если бы нам это не удалось, кто знает, чем бы все закончилось. Скорее всего, пламя остановилось бы лишь у городских стен.
Ленуар подумал о том, сколько человек погибло. Пройдет много времени, прежде чем у них появится хотя бы смутное представление, и они, вероятно, никогда не узнают точно. Многие из погибших навсегда останутся неопознанными. Но сейчас у Ленуара были более насущные заботы: например, чтобы Брэн Коди не присоединился к погибшим.
– Где Коди?
– спросил он.
– Мне нужно немедленно его найти.- Он уже решил, что сообщит шефу о болезни Коди после того, как сержант излечится. Последнее, что ему сейчас было нужно, - это тратить драгоценное время на выговор за свою халатность.
– Он ведёт поиски выживших, - ответил Рек и покачал головой.
– Отвратительная работа.
Ленуар мысленно выругался. Неужели сержант действительно так беспечно относится к своей жизни? Каждый час был на счету. Каждая минута. Может быть, они уже опоздали, а Коди ведет поиски тех, кому уже ничем нельзя помочь?!
– Действительно, отвратительная работа, - проворчал он, - и вовсе не та, которую он должен делать лично. У него есть и другие задачи.
Почему-то это замечание задело шефа.
– Это называется состраданием, Ленуар. Большинство людей считают это хорошим качеством. Одним из многих хороших качеств, которыми обладает сержант. Он чертовски хорошая ищейка.
– Я знаю, - озадаченно кивнул Ленуар.
– Знаешь? А ты не думал хоть раз ему об этом сказать?
Ленуар почувствовал, что краснеет - отчасти от гнева, отчасти от смущения.
– Что это значит?
– Это значит, инспектор, что под твоим началом работает талантливый офицер и хороший человек, и если ты слишком занят написанием своей личной трагедии, чтобы обратить на него внимание, я поручу сержанта кому-нибудь другому; кому-нибудь, кто будет ценить его хоть немного больше.
«И лучше бы вам поторопиться, шеф, потому что он умирает от чумы».
Эти слова вертелись у Ленуара на языке, но он не мог заставить себя произнести их. Впрочем, это не имело никакого значения: шеф уже отошел поговорить с одним из пожарных, оставив Ленуара наедине с горькими мыслями.