Повелитель книг
Шрифт:
От этой мысли двеллера затошнило. Ему было холодно, и его всего трясло; вне сомнения, дело тут было в его ранах и в том, что он еще не оправился от безумного пробега через Библиотеку.
За выстроившимися против гномов тварями коридор наполняли дрожащие желтые отсветы, и это сказало Джагу, что, несмотря на магические меры предосторожности, огонь в научном зале все еще был не потушен. Возможно, пламя, которое изрыгали огнебыки, тоже было магическим. Двеллер не был в этом уверен: пока еще никто не написал трактат или даже монографию о природе огнебыков.
Обрывки бумаги и горящие головешки
Интересно, подумал Джаг, а учли ли такую возможность Древние, строившие здание Хранилища? Подумали ли они о том, что в Библиотеке может произойти пожар, вызванный магическими действиями, и заклятие будет действовать, пока Кровавое море не пересохнет, а Библиотеку зальет до краев?
Пол в коридоре постепенно покрывался водой, в которой отражались свет фонарей и пламя, вырывавшееся из пастей огнебыков.
Двеллер подумал о том, какие серьезные повреждения были нанесены Библиотеке и сколько при этом уничтожено книг. Пепел читать невозможно, особенно если он рассыпан во все стороны.
В Библиотеку, случалось, попадали книги с самыми разнообразными повреждениями. Страницы их были залиты водой, испачканы маслом, обожжены. Кропотливый труд библиотекарей помог восстановить большую часть почти утерянных томов. Сожженные страницы можно было восстановить тонкими кислотами, хотя для этого библиотекарю приходилось вымочить в них обожженную страницу и погрузить ее в уксус, чтобы чернила снова вышли на поверхность, а потом переписать страницу от руки.
Но пепел сожженных ныне книг наверняка рассыпался. Значит, подавляющая их часть утеряна безвозвратно. От этого на душе у Джага была почти такая же тяжесть, как в те далеко не прекрасные времена, когда он шагал по коридорам шахты в конце смены, неся с собой ногу двеллера, не выдержавшего тяжестей рабской жизни.
Жуткие Всадники защелкали и затрещали, отдавая команду своим не менее жутким скакунам, и те немедленно изрыгнули пламя.
— Встать в «наковальни»! — скомандовал Варроуин.
Гномы в первых рядах, у которых не было щитов, немедленно пригнулись, позволяя товарищам прикрыть их. Щит нес каждый третий гном; остальные были вооружены только двуручными боевыми топорами, как Варроуин, или пиками.
Джаг все стоял, не в силах понять, что они делают, пока один из гномов не опустил ему на плечо тяжелый кулак в латной рукавице, отталкивая его столь грубо, что двеллер сел на пол.
— Не высовывайся, библиотекарь, а то сгинешь, — рявкнул гном, перекрывая шум, производимый огнебыками.
Там, где только что стоял Джаг, воздух опалило пламя. Он прищурил глаза от яркого света; ноздри ему заполнил запах горячего металла. Глянув вперед сквозь плотные ряды гномов, он увидел, как жгучее дыхание огне-быков разбивается о гномьи щиты.
Так же быстро, как и налетел, огненный вихрь отступил назад.
— В «топор»! — взревел Варроуин.
Гномы как один поднялись на ноги. Ближайший к двеллеру воин наклонился и рывком поднял его на ноги.
— Пошли, библиотекарь, а то еще оставим тебя ненароком позади, когда пойдем разбираться с этими зверюгами.
Джаг кивнул и встал на ноги, хоть у него и подгибались колени, а гномы тем временем пошли вперед. Жуткие Всадники спустили тетивы, и воздух ощетинился стрелами. Гриммлинги ринулись в атаку, вопя и вереща как безумные, лезвия их зловещих кристаллических ножей заблестели в наполнившем коридор свете фонарей.
Сначала мощью своего напора гномий строй оттеснил захватчиков. Топоры, как двуручные, так и с короткой рукояткой, рубили гриммлингов пополам; даже Жутким Всадникам на огнебыках пришлось отступить — несколько бойцов с пиками вытащили одного из Всадников из седла, а их товарищи тем временем вонзили свои пики огнебыку между ног. Потом «топор» двинулся дальше, добивая врага.
Джаг боялся за свою жизнь, но он отчаянно желал узнать, что же сталось с Великим магистром Фонарщиком и Крафом. Поэтому он шел за гномами, хотя все его двеллерские инстинкты требовали немедленно удрать и как можно лучше где-нибудь укрыться. Он не мог бросить гномов; если те начнут терпеть поражение, то могут и не найти другое место сбора или, если дела пойдут совсем уж плохо, и вовсе не выберутся из запутанного чабиринта коридоров и лестниц Библиотеки.
Шел бой, вокруг замертво падали наземь бойцы. Джаг прошел мимо двух мертвых гномов, на лицах которых застыло выражение изумленного недоверия, будто до сих пор они считали себя неуязвимыми.
Одного из них Джаг знал — молодого гнома Артипа, который совсем недавно пришел служить в стражу Библиотеки.
Как-то раз, в жаркий на редкость день, когда ветра не было, отчего Библиотека крайне неприятно напоминала гоблинские шахты его юности, Джаг сидел во внешнем дворе и копировал одну из книг. Артип подошел посмотреть на картинки, которые двеллер безупречно воспроизводил в новой копии.
Книга касалась приемов работы пикой на близком расстоянии — их использовали для того, чтобы сбить с ног вражескую конницу, и гномам многие из них сегодня пригодились при стычке с огромными огнебыками. А в тот день Артип, заинтересовавшись картинками, начал расспрашивать про тактику ведения подобного боя. Чтобы правильно изобразить все на картинках, двеллеру пришлось вникнуть в выполнение приемов, так что он сумел показать их молодому гному. Другие библиотекари во дворе были весьма озадачены, увидев, как один из их коллег показывает гному приемы работы с пикой. Артип быстро всему научился — у Джага навыки-то были лишь зачаточные, и масса движений, заставлявших его спотыкаться, гному были хорошо знакомы. Но, тем не менее, понаблюдать за их упражнениями выглянул из высокого окна даже Великий магистр Фонарщик.
С тех пор, когда бы Джаг ни видел, как молодой гном снова и снова повторяет приемы, выученные в тот день — а особенно когда Артип помогал в их выполнении другим стражникам, — он гордился тем, что помог приобрести ему новые навыки. Его радовало, что он смог передать хотя бы часть открытых им знаний, а еще приятнее было то, что сведениям, которые он вычитал в книге и столь усердно копировал, нашлось практическое применение. Артип потом долго благодарил Джага и дивился его знаниям — обычно библиотекарям редко доводилось слышать такие похвалы вне своего круга.